— Мама! Мама!
Хана пошла к ней посмотреть, что случилось.
— А? Что такое?
Юки развернулась и взглянула на ростки помидоров.
— Опять завяли.
— Не может быть! — Хана изумлённо присела перед помидорами.
Листья частично пожелтели и начали скручиваться. Нижние вовсе пожухли.
— Заболели… Неужели они все…
Такие же симптомы нашлись и у остальных растений. Они явно были чем-то больны, но чем именно, так просто не разобраться. Впрочем, даже на её неопытный взгляд было видно, что урожай уже не спасти.
Хана едва не упала в обморок: помидоры почти начали зреть. Неужели они погибнут совсем, не дав урожая? Она была уверена, что сделала для растений всё возможное. И где теперь её труды?
— Мама… — услышала она голос и опомнилась. — Что мы теперь будем делать?
Похоже, интуиция подсказала Юки — дело серьёзное. Её слова упали Хане на сердце ещё одним камнем. Она замолчала, не в силах быстро ответить на вопрос. Впрочем, уже через пару секунд Хана встряхнула головой, словно выбрасывая оттуда тревогу, и выдавила из себя улыбку:
— Маме надо больше учиться.
Она протянула руку и коснулась щеки Юки. Хана удивительным образом успокаивалась, проводя большим пальцем по гладкой коже лица дочери.
— Ты ведь поможешь мне?
— Ладно.
Пусть девочка и напряглась, но всё же кивнула. На душе Ханы сразу стало легче.
— Спасибо.
Хана перевела взгляд за огород и вдруг увидела на обочине пикап. Рядом, положив руку на крышу машины, стоял человек и смотрел на неё. Старик Нирасаки. Хана узнала его лицо. Он один из тех стариков, у которых она спрашивала разрешения взять листьев из рощи.
Хана велела Юки возвращаться в дом, а сама подошла к Нирасаки.
— Добрый вечер.
— …
Тот не ответил, продолжая сверлить её пристальным взглядом. Не прекращая улыбаться, Хана продолжила:
— Я всё думала навестить вас, но что-то так и не решилась…
— …
— Тяжёлое это дело, овощи выращивать. Вроде всё по книге делаю, а никак не получается…
— …
— Но всё-таки хорошее здесь место. Всё такое натуральное…
И тут Нирасаки неожиданно заговорил:
— Какое ещё натуральное? Не могут овощи за день взойти.
— Что?
— У тебя так каждый раз одно и то же будет. Не задумывалась?
В голосе Нирасаки слышалось лёгкое пренебрежение. Хана неловко улыбалась, не зная, что отвечать.
— Н-ну…
— Не улыбайся.
— !..
— Что ты лыбишься?
— …
— Если это тебе хиханьки, от меня тут толку никакого.
С этими словами Нирасаки сел в машину, громко хлопнул дверцей и уехал. Ошарашенная Хана всё с той же застывшей на губах улыбкой проводила машину взглядом. Она ещё долго стояла на месте.
Она выкапывала завядшие растения, пока совсем не стемнело. На разговоры сил совсем не осталось. Помогавшая ей Юки тихо обронила:
— Тот дед страшный.
— Нет. Это я виновата, что ничего не знаю.
— Но ты же взрослая?
В голове Ханы до сих пор раздавались слова Нирасаки. Ей стало за себя стыдно.
— Эх… надо было побольше всего узнать от отца, — Хана вздохнула и посмотрела в небо.
Летний полдень.
По крыше барабанил крупный дождь. На веранде сидели Юки и Амэ, провожавшие взглядом капли. Хана устроилась за столом в комнате и читала книгу, пытаясь разобраться, что за болезнь поразила огород. В итоге оказалось, что причина болезни очень простая и предотвратить её можно было легче лёгкого. Хана горько пожалела о том, что не прочитала о болезнях растений раньше. Поэтому сейчас она тщательно конспектировала всю информацию даже о таких напастях, с которыми новичку едва ли придётся столкнуться.
Вдруг перед домом Ханы, расплёскивая по пути лужи, остановилась машина. Юки и Амэ испуганно убежали в дом, спрятались за столом и оттуда внимательно следили за происходящим. Из машины вышла женщина средних лет в дождевике и, стараясь не промокнуть, побежала ко входу.
— Ой, ужас-ужас!
Женщина остановилась на веранде и стряхнула с себя воду. Настороженная Хана вышла навстречу.
— Добрый день. Вы…
— Ага, привет, это тебе, — женщина небрежно протянула полиэтиленовый пакет.
— Что это?
— Семенная картошка.
— Семенная? Для посадки?
— А для чего ещё? — отозвалась женщина и расплылась в дружелюбной деревенской улыбке. — И не бери в голову, что тебе наш дедушка наговорил. Характер у него такой.
Видимо, это дочь дедушки Нирасаки. Хана как-то раз видела её в сельском магазине. В ответ на добродушную улыбку Хана заулыбалась и сама.
— Ничего, это я виновата.
Тётя Нирасаки довольно усмехнулась. Затем она вытянула шею, посмотрела внутрь дома и поздоровалась с детьми Ханы:
— Добрый день.
Но Юки только молча перебралась из-за стола за дверь, продолжая сверлить женщину взглядом. Амэ же с беспокойством поглядывал на мать. Хане стало неловко.
— Простите…
— Ничего страшного, — тётя Нирасаки непринуждённо улыбнулась.
На следующий день дождь прекратился и над головой вновь показалось летнее небо.
Первую половину августа Хана потратила на полевые работы. Она тщательно перекопала огород, полила, а затем накрыла землю пакетами. Этому способу использования солнечного тепла её научила тётя Нирасаки. Она пояснила, что таким образом можно избавиться от большей части болезней и вредителей.
Хотя лето постепенно подходило к концу, душный зной и не думал утихать. В один из таких жарких дней дети, надев головные уборы, тоже вышли в огород. Хана выкапывала лунки, а дети сажали картошку. Хана каждый раз молилась, чтобы теперь всё было хорошо, а затем засыпала клубни землёй.
Рядом с полем остановился пикап. Из машины вылез Нирасаки и перебрался через межу. Хана вытерла пот с лица и поздоровалась с ним:
— А, дедушка Нирасаки! Большое спасибо за семенную картошку.
Но Нирасаки всё глядел на грядки и не удостоил ей даже взглядом.
— Ты их загубить удумала? — буркнул он, затем выкопал все посаженные клубни и бросил на землю.
— А… — на лице Ханы застыла улыбка.
Нирасаки смотрел на неё исподлобья, не снимая шляпы.
— Перекопай почву.
— !..
Хана не знала, что сказать. Потихоньку летнее солнце начинало обжигать кожу. Хана взяла в руки мотыгу и принялась заново рыхлить землю. Нирасаки не обращал на неё внимания и молча бродил по полю с недовольным видом. В какой-то момент он вдруг остановился, уставился на Хану и бросил:
— Глубже копать не умеешь, что ли?
— Простите.
Хана послушалась и стала копать ещё усерднее. Нирасаки молча мерил поле шагами.
Всё утро в небе росли башни из облаков. На земле раздавались лишь пронзительные песни цикад да мерный стук мотыги. Запыхавшаяся Хана уточнила:
— А что насчёт удобрений?
— Ты же намешала листья?
— Да.
— Тогда не надо.
Солнце зависло точно над головой.
