Мимо с хохотом и визгом пронеслась толпа людей – рогатых крылатых, с плащами, развевающимися за спиной. Я застыла на месте, услышав топот лошадиных копыт. Сердце бешено заколотилось. Я вся напряглась, готовясь к бегству. Вслед проскакал всадник без головы, костюм которого наполовину сполз, и вполне человеческая его голова была на месте.
Хэллоуин! Все тот же день. Я не в мире фейри. Это «Мелета».
Все еще дрожа от ужаса, я с облегчением выдохнула. Еще раз. И еще.
В тех историях, где фейри похищают людей, случается, что те просыпаются через сотню лет в полной уверенности, что прошла лишь одна ночь. Они возвращаются домой, потрясенные, что прошло так много времени.
Солнце еще не взошло, а я чувствовала себя на десять лет старше, чем была всего несколько часов назад.
Первым делом я направилась в комнату Марин, но она была пуста, а кровать аккуратно застелена.
С ней все в порядке, твердила я себе. Гэвин о ней позаботится.
Когда я, наконец, добралась до своей комнаты, то была настолько измучена, что вся дрожала от усталости, меня подташнивало, словно в моих жилах струился яд. В этот момент я меньше всего хотела лечь на простыни, на которых вчера спали мы с Эваном. Не хотела вспоминать его запах, прикосновение его жесткой щетины, царапающей мою кожу, звук его голоса, шепчущего мое имя.
Я сорвала простыни с постели и калачиком свернулась на голом матрасе, укрывшись грудой одеял. Пролежав час без сна, с открытыми глазами, ноющими суставами и зудящей кожей, я сдалась и решила пойти в прачечную постирать белье. Может, такое обыденное занятие вернет меня в норму.
Спускаясь по лестнице, я снова заглянула в комнату Марин. Оказалось, что она вернулась. Сумка с танцевальными принадлежностями была здесь, вещи в беспорядке валялись на кровати.
Я обнаружила ее в прачечной, где она развешивала свое балетное трико и купальник. Марин выглядела совершенно спокойной и невозмутимой.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила я.
Она отмахнулась от моего беспокойства.
– Абсолютно нормально. Ведь я даже не упала. Мою лошадь оттеснили, и я просто соскользнула с нее. Мне было непросто. Ты же знаешь, я побаиваюсь лошадей.
И это была совершенная правда. Несмотря на грациозность и ловкость, Марин в детстве упала с пони. Пони был мирным, одним из тех, на которых летом детей медленно катают по кругу на стоянках супермаркетов. Когда Марин свалилась на опилки под его копытами, он сам выглядел таким же испуганным, как все вокруг.
– Правда, – сказала она. – Со мной все хорошо.
Похоже, так оно и было. Ее щеки розовели, и под глазами не было теней. Видимо, она считала, что я спрашиваю именно про падение, а не про все прочие странности.
– Что из того, что произошло вчера ночью, стало для тебя сюрпризом? – спросила я, запихивая постельное белье в стиральную машину.
– Я не знала, что мы на самом деле отправимся в Волшебную страну, а в остальном ничего.
– И ты даже не удивилась по поводу магических превращений Гэвина?
– Он мне все рассказал, когда дарил мне амулет. Было бы странно, если бы он этого не сделал. – Она отвечала так, будто во всех этих невероятных событиях не было ничего удивительного, не было этой бешеной скачки через мост, обрывающийся на середине, и привычный мир не был перевернут с ног на голову.
Как будто ее возлюбленный не был повелителем Волшебной страны.
– А ты не могла мне все это раньше рассказать? Я имею в виду, о нем?
– Имоджен. – Она встряхнула очередное трико, прежде чем повесить его сушиться. – Смею заверить, он не применяет магию, когда мы вместе.
– И все равно, почему ты об этом молчала? Я имею в виду, не о Гэвине, а обо всей этой истории с данью?
– Я думала, что Бет тебя во все посвятила. Ты даже глазом не моргнула при виде моего амулета. И была одета для верховой езды вчера вечером. – Она повесила оставшееся белье и взглянула на меня. – Понятно. Ты ничего не знала.
– Абсолютно ничего. Ни о фейри, ни о дани. Ну и куда я после этого гожусь со всеми своими сказками? – Я прислонилась к стиральной машине, внезапно почувствовав смертельную усталость и тяжесть во всем теле, словно кости налились свинцом. – Я просто думала, что кулон в виде песочных часов означает лишь возможность провести дополнительное время в «Мелете», и получать бесплатно милые безделушки на Ярмарке.
– Ты можешь от него отказаться, – сказала Марин. – Никто не заставляет тебя туда отправляться.
Я чуть было не спросила ее, что случится с фейри, если избранный откажется перебираться в их мир, но поняла, что это глупый вопрос. Всегда найдутся люди, готовые пойти на эту сделку.
Например, я.
Несмотря на то, что мой мир перевернулся за последние несколько часов, и я чувствовала себя потрясенной, я твердо знала одно – если у меня появится такой шанс, я без раздумий отправлюсь туда. Как сказал Эван, никакие ловушки, никакие хитрые условия договора не имели значения, любые последствия меркли в сравнении с тем, что я могла получить, если магия фейри поможет мне достичь невиданных высот в моем творчестве.
– А ты бы согласилась? – спросила я у Марин. – Если бы стала избранной?
– Да, – ответила она без малейших колебаний.
– Но… ведь это означает целых семь лет без танцев, Марин. – Я не слишком хорошо понимала ее переживания по поводу годового отсутствия на сцене из-за «Мелеты», но даже мне было ясно, что перерыв в семь лет губителен для карьеры балерины. Ведь это означает отсутствие возможности заниматься, да и безжалостное время берет свое. Это совершенно недопустимо. Как можно вообще рассматривать такую возможность?
– Гэвин говорит, что там время над нами не властно. Так работает их магия. И когда я вернусь, то смогу нас спасти. Смогу сделать так, что дорогая мамочка и близко к нам не подойдет.
– Марин, о чем ты? Как это может повлиять на отношения с ней?
– Как, по-твоему, Имоджен, что означает успех? – Голос Марин звучал тихо и резко. – Я имею в виду, настоящий успех, когда ты
