— Трусливый щенок заставил волкодава спать на коврике у двери! И волкодав вовсе не так уж грозен, если оказался не в состоянии войти сюда! Ауууу… ауууууу… — ковбой довольно правдоподобно изобразил волчью подпевку, сев на край кровати и спустив ноги на пол, укрытый тростниковыми циновками.
Заняв оборону, он выпростал член из кальсон, направил его в сторону дверей и быстро задвигал по нему рукой, готовясь к «прицельному выстрелу», если Ричард все-таки решит пойти на штурм… Задницу, взмокшую от жажды любовного соития, так и припекало, но альфовья гордость не допускала и мысли о преждевременной капитуляции. Если Черный Декс желает заполучить его сегодня, пусть как следует потрудится, чтобы войти сюда и одолеть ковбоя в честной борьбе…
— Эй, Дики! Что ты затих? Заснул совсем? — дерзко вопросил он, стараясь не представлять себе в подробностях, чем именно сейчас занят альфаэро.
Текс снова сел и завозился на постели — Ричард отчетливо слышал каждое движение, и держа глаза закрытыми, видел мужа в своем воображении, видел как наяву: растрепанного, полуголого, загорелого, соблазнительного — тем более соблазнительного, чем недоступнее он казался. Ноздри альфы трепетали, впитывая сливовый аромат, проникающий из соседней комнаты вопреки ревнивым капризам любимого, и возбуждение нарастало, как приливная волна, побуждая Далласа двигаться быстрее и резче, толкаться в собственный кулак, как в тесное отверстие омеги…
Явно обманутый в своих ожиданиях, Текси окликнул его, не сумев скрыть нетерпеливые ноты в слегка охрипшем голосе, и Ричард неохотно замедлился. Дразнилки, достойные школьника, вызывали у него только снисходительную усмешку, занятый собой, он и не собирался отвечать на подначки, но голос Текса… ох, этот голос, эти интонации — юный муж и не подозревал, как они действуют на распаленного альфу. Ричард не пожалел бы никаких сокровищ, пообещал бы что угодно, только бы Текс продолжал говорить с ним. Самые колкие, самые обидные слова в его устах диковинным образом обращались в неистовую песню любви, и вели к оргазму вернее, чем самые бесстыдные движения тела.
— Нет, я не сплю… Я слушаю… и слышу, что ты там делаешь, Текси. Собираешься застрелить меня из своего члена… или просто полируешь ствол? Может, тебе нужна в помощь вторая рука, ммм? Более опытная…
— Нет! — поспешно ответил Сойер, которому хватило только представить руку мужа на собственном члене… и едва не кончить прямо на пол. Чтобы предотвратить поспешную разрядку, ему пришлось буквально взять себя в руки и стиснуть пальцами горячий ствол пониже навершия, но стон нетерпения все равно прорвался через перегородку и наверняка вызвал на губах Ричарда торжествующую ухмылку…
«Оххх… уж лучше вообще не представлять себе ни то, чем он там занят, ни его лица, или я сам к нему прибегу и буду униженно валяться у него в ногах, лишь бы он меня как следует отодрал…»— подумал Текс, и предпринял честную попытку вспомнить о пережитых им сегодня по вине любимого неприятных минутах и о том, что этот самодовольный гад наверняка трахался прямо на этой самой кровати с Тони… Брал его в самый цвет, зная, что тот может понести его семя! И наверняка они продолжали спать друг с другом уже после того, как ребенок случился, может быть, даже тогда, когда Даллас уже ухлестывал за ним самим!
— Расскажи-ка мне лучше, сколько твоих любовников и шлюх повидала эта самая кровать? Ты ведь вон какой видный альфа, наверняка у тебя остались тут поклонники кроме покойного Куина! Скольким из них ты завтра представишь меня, как своего истинного? И сколько их них все равно захотят оказаться с тобой наедине? А? — вернув себе решительный настрой с помощью новой порции ревности, Текс забросал Далласа неудобными вопросами, чтобы тот хотя бы на короткое время помолчал и не дразнил его в ответ, бросая вызов его самоконтролю…
Провокация сработала, и Текс сдавленно простонал что-то невнятное… похоже, отказался от предложения, но отказ дался омеге нелегко. Альфа же начал рычать и почти что спел Ричарду любовную арию, полную гневных упреков и скрытого призыва: «Разубеди меня! Оправдайся! Подчини меня снова и дай повод простить тебя!» — и Даллас снова не мог сдержать ни улыбки из-за фантазий Текса, ни жадных вздохов и гортанного рычания, рвущихся из горла при звуках любимого голоса.
— Поклонники — не моя история, Текс… ммммм, Текс… какого черта ты мучаешь себя и меня в такую чудную весеннюю ночь? Я хочу тебя до безумия, гадкий мальчишка, и ты прекрасно знаешь, что я никогда и никого не любил до встречи с тобой… Позволял любить себя, пользовался телами, предлагавшими познать их, вкусить совместное удовольствие — но и только. Никто, никогда, нигде не сводил меня с ума так, как ты… Мое сердце было холоднее льда и молчало, пока пр нашей встрече ты не заставил его… мммм… ожить…
Ричард рвано выдыхал признания в ароматную тьму, зная, что Текс ловит каждое его слово и кладет на собственное сердце.
«Черт возьми, еще немного этакой болтовни с ним — и я кончу, как подросток, даже не прикасаясь к члену, от одних только мыслей о нем и от его запаха…»
Он сел и положил руки на колени, посмотрел на дверь, смутно белевшую в трех шагах.
— Текс, я хочу тебя, а ты — меня. Давай закончим эту глупую ссору, и вместо того, чтобы рассказывать тебе о своей любви, я буду доказывать тебе ее до самого рассвета.
— Аааа, стало быть, ты многих на своем веку переимел не по любви, да? Тогда у тебя наверняка должны быть еще внебрачные детишки… просто ты ими не интересовался… тебе было все равно, в кого спускать… — распекая мужа за распутный образ жизни, Текс должен был бы замкнуться в ледяной кокон отстраненности и напустить на себя суровости праведника, но вместо этого руки сменяли друг друга на члене, готовом лопнуть от желания, а в голове мелькали непристойные картинки одна другой развратнее… Да, он все еще был сердит на альфаэро за сюрприз с сыном, и все еще желал преподать ему урок воздержания, но в том-то и беда, что воздерживаться от странного соития через замочную скважину не получалось ни у него, ни у Далласа.
Услышав откровенное предложение, Сойер едва не поддался соблазну впустить его к себе и провести бурную бессонную ночь, позволив альфе еще и еще раз доказывать на деле свою любовь. Но все-таки воспротивился порыву, призвав на помощь всю
