«ТО 118. Тэ-О 118. ТО один один восемь. ТО…»
Тетя Люда переборщила, приготовив на завтрак столько еды, сколько не съешь за день. Словно извинялась за развод его родителей. Дура, она тут при чем?
«ТО-ТО-ТО. Что же это такое? Что, малявка?»
На кладбище Олег пришел в поисках подсказки. Будто ждал, что Влада заговорит из-под почвы, где даже гроба нет.
«Десять лет назад мне было бы легче справиться с заданием».
– Напрягись! – он помассировал виски.
Чего в поселке сто восемнадцать? Точно не домов. А улиц? Нет, меньше пятидесяти. Не то…
То, то, то…
Похоже на аббревиатуру.
Он устроил себе мозговой штурм. Зашагал лихорадочно вдоль могильной насыпи.
– Творческое объединение? Территориальный орган? Техническое обслуживание. Техническое обслуживание-118… хм…
Мрамор отразил его небритое лицо, взлохмаченную прическу. С такой жизнью недалеко уйдешь от стреляющего сотню Глеба. А то и от бедного Моти, Саньки Моторевича.
А то…
– Техническое обеспечение? Техосмотр? Тело отсчета? Чего же так сложно-то, малявка?
Несколько раз ему снилось, что он ломом разбивает надгробие Влады, превращает в мраморную крошку, топчет насыпь.
– Топографическое отделение. Транспортный отдел. «Танки Онлайн».
Влада исчезла до появления «Танков». До изобретения шлемов виртуальной реальности, умных палочек для еды и третьего айфона.
– А если имя? – предположил он вслух. – Мое? Толмачев Олег. Сто восемнадцатый, блин.
Гривастые деревья шуршали кронами. Щебетали птицы. Никого не было на сотни метров вокруг, и Олег лег на бок возле насыпи. Так в детстве он ложился возле кроватки новорожденной сестры и воображал, какой она вырастет.
– Топографическое отделение. Трансфертное окно. Нужно место, до которого могла добраться тринадцатилетняя девочка, Тамбовская область и театр оперы отпадают.
Время перевалило за полдень. Взвинченный, с обгрызенными ногтями, Олег вышел на тропинку. У лесхоза забубнил двигатель одинокого автомобиля.
– Точка отсчета, – сказал Олег, глядя под ноги. На земле валялся железный шарик размером с абрикосовую косточку. Олег пнул его кедом, но железяка будто вросла в пыль.
Автомобиль объехал березняк и приближался. Отечественный внедорожник цвета металлик.
Олег наклонился и потрогал тускло блестящий кругляш. Шарик был частью чего-то вертикально закопанного. Олег потянул. Добытый из земли предмет напоминал рукоять от скакалки, железную сигару со сцарапанной черной краской.
– Чтоб меня черти драли, – прошептал шокированный Олег. Он сжал пальцы: рукоять удобно устроилась в кулаке. Легкое движение кистью – и десятисантиметровый предмет удлинился втрое. Гибкие сегменты раскрылись, шарик задрожал на конце телескопической палки, эхом отдаваясь в мышцы.
Складная дубинка не была эксклюзивной вещью, но Олег не сомневался, что держит именно то оружие, которым весной две тысячи восьмого покалечил насильника в заброшенном туалете. Он безошибочно узнал царапины и потертости на рукояти. «Король дилдо», хулиганская игрушка, средство самообороны. Его экспроприировали приехавшие к туалету менты. Участковый потом вернул дубинку владельцу, но она куда-то запропастилась. На десять лет. И нашлась – вот так совпадение! – в дюжине шагов от фальшивой могилы Влады. Воткнутая в землю.
«Что же ты хочешь мне сказать, малявка?»
Стискивая палку, Олег вновь убедился: его сестра не была обычной девочкой.
Машина тарахтела по кочкам сзади, сбавляя скорость.
Олег отточенным жестом вернул сегменты в рукоять и спрятал дубинку. Сердце гулко стучало под ребрами. И было что-то еще. Ощущение могучих крыльев, расправляющихся за спиной.
Автомобиль – ульяновский Hunter – поравнялся с пешеходом и затормозил. На крыше была оборудована полицейская мигалка, за рулем сидел парень в темно-синей рубашке. Молодой, с приветливым лицом и буграми мышц под летней формой, он бы запросто прошел кастинг на роль в российском боевике.
– День добрый.
– Здравствуйте, – Олег уже где-то встречал водителя, но в Свяжено все и всех где-то уже встречали.
– Не узнаете?
– Простите, нет.
– А я вас сразу узнал, – парень улыбнулся и отворил пассажирскую дверцу. – Садитесь, подвезу.
Олег пожал плечами и сел рядом с водителем.
– Сестру навещали?
– Могилу, – уклончиво ответил Олег и перевел тему:
– Так мы учились вместе?
– Я младше на два года. Вы у Беликовой в классе были, а я – у Веретенникова.
«Ох, черт». – Память заработала, как разогретый мотор. Олег уставился на полицейского.
– Костя, да?
– Кирилл, – парень хлопнул себя по нашивке, – сержант Кирилл Самсонов.
Свяжено продолжало удивлять.
Летом четвертого года Олегу стукнуло шестнадцать. Родители гостили у друзей, а он развлекал сестру. Он не жаловался, если мама сплавляла ему Владу. С малявкой, даже девятилетней, было интересно.
Мартовка начиналась на юге, протекала под шоссе вялым ручейком и расширялась, огибая поселок. В девяностые по ней курсировал единственный паром, который собственноручно смастерил отец Глеба. Напившись, паромщик нечаянно поджег судно и сгорел в нем, как мертвый викинг посреди реки.
Берег со стороны парка был высоким и крутым, испещренным ласточкиными гнездами. Противоположный – пологий, песчаный – облюбовали купальщики. Олег предпочитал Монастырский плес, где в холодную пору зимовали рыбы, а весной лед красиво обрушивался с перекатов. Русло здесь изгибалось, и глинистый берег взмывал утесом. На утесе когда-то стоял монастырь, подаривший название плесу. Сегодня от него сохранился только скучный укутанный лишайником фундамент.
Олег редко взбирался к руинам, но любил позагорать с другой стороны плеса. Влада просила историй, и он рассказывал, щекоча ее пятку травинкой. Свяжено преобразовывалось. Флибустьеры бороздили бездонную Мартовку. На утесе поднимался феодальный замок. Дикие звери населяли лесхоз.
– А там что? – Влада показывала пальчиком на водопропускную трубу под трассой.
– Пещера тролля! – нахохливался Олег.
– А что такое – тролль?
– Чудище такое. Зеленое, и башки у него три!
– Наверное, умное, если три башки, – рассуждала Влада.
– Какой там! Глу-у-упое! Раньше у него зубы были, и он прохожих ловил и ел! А как зубы от старости выпали, он голодный сидит. Но только сунься в пещеру, он тебя поймает и обсосет от пяток до макушки, выйдешь вся в троллиной слюне.
– Фу! – Влада молчала минуту, чтобы позже предложить: – Давай троллю детское питание купим, тонну, у деток ведь тоже зубов нет.
Солнце спустилось за сосновые пики. Олег сказал, что пора домой, и послушная малявка безропотно засобиралась. Но внезапно, на подходе к трассе, ее словно подменили. Вырвалась, отбежала, забила ножками по песку.
– Пошли туда! – она смотрела большими глазами на утес.
– Поздно, родители вот-вот приедут. Идем.
– Нет! – Влада увильнула от его рук. – Нет! Туда!
В голосе звенели несвойственные покладистому ребенку капризные нотки. Туфли взбивали песок. Щеки дрожали.
– Туда! Туда! Туда!
Влада почти визжала. Резкая перемена настроения огорошила брата.
– Эй, все хорошо?
– Туда! – Влада запрыгала по камням, огибая речную излучину.
– Эй, не убегай! Упадешь! Да чтоб тебя!
Мама сказала потом, что Влада услышала крики о помощи, но грохот перекатов заглушил бы пушечный выстрел. Да мальчик и не кричал. Он дергался, как уж, ногами лежа на земле, выше пояса – в реке. Голова погружена под воду, он захлебнулся за минуту. На узкой полосе между склоном утеса и руслом, мальчик искал ящериц. У него случился эпилептический припадок, он упал в Мартовку. Ребра скал надежно скрыли агонизирующее тело от чужих глаз.
Но была Влада. И было первое чудо. Пусть тогда Олег
