— Именно. Он должен пожелать. Такие вещи не происходят случайно. — Она перестала шагать взад-вперед, лицо ее стало строгим. — Я всегда думала, что эти слова следует понимать метафорически. Я думала, что путь, восстанавливающий душу, — это способ прожить жизнь. Путь веры, может быть. Но что, если… — Она сделала глубокий вдох. — Что, если это реальное место? Что, если то и другое — реальные места?
Амулет одобрительно дернулся, отчего у меня мурашки побежали по спине.
— И то и другое реальные места, — пробормотала я. — Врата врага и врата, ведущие к жизни.
— Я не знаю, дитя мое. Но я пытаюсь понять.
— Отец Никандро мог бы помочь. Он когда-то очень поддержал меня. Кроме того, он владеет древним языком, и я всецело доверяю ему.
Она кивнула.
— Я поговорю с ним об этом. Все равно мне скоро понадобится доступ к закрытой части монастырского архива.
— Химена, — прошептала я. — Что, если это действительно реальное место? Что, если мне еще предстоит туда отправиться?
Еще год назад она предложила бы мне в ответ какую-нибудь бессмысленную банальность — а может быть, пирожное, — чтобы мои страхи рассеялись. Но теперь она просто смотрела на меня своими маленькими темными глазами, полными решимости, а может быть, даже восторга. Меня пробрала дрожь.
Раздался звон стекла. Что-то упало на пол.
Химена бросилась в атриум. Я побежала за ней так быстро, как могла.
Мара стояла, согнувшись у бассейна, прижимая руки к животу.
Какие-то туалетные принадлежности валялись на полу. В воздухе стоял густой запах моих духов.
— Что случилось? — спросила я.
— Я… готовила для вас платье… моя…
— Ее шрам, — сказала Химена. — Рана опять открылась.
Ее шрам. Оставшийся с тех пор, как анимаг пытался сжечь ее. Мара преградила путь инвирнам, чтобы дать мне время вызвать магию амулета. Она едва выжила. С того дня я почти забыла о ее ранах.
Я велела стражникам позвать доктора Энзо.
Мара сползла на пол, вытянув ноги. Химена расшнуровала ее корсаж, белая сорочка под ним была пропитана кровью. Химена осторожно подняла сорочку.
Я не сдержала вскрика. Влажный шрам длиной в четыре пальца пересекал ее живот, извиваясь там, где должен был быть пупок. По линии шрама проступила кровь.
— На этот раз глубокая рана, — сказала Химена, осторожно промакивая кровь краем испачканной сорочки Мары. — Но чистая и прямая. Легко будет зашить.
— На этот раз? — спросила я. — Это часто происходит?
— Я забыла, — проговорила Мара, тяжело дыша, — помазать.
— Чем помазать? Где мазь? — спросила я.
— Маленькая баночка на полке у ее кровати, — сказала Химена, продолжая вытирать кровь.
— Я сейчас вернусь. — Я поспешила через атриум в комнату прислуги.
Комната была намного меньше моей спальни, с одним высоким окном, четырьмя кроватями и полками для личных вещей около каждой кровати. Несколько простых платьев висели на плечиках у окна, за ними стоял письменный стол с наполовину оплывшими свечами. Крохотное пространство для жизни. Тут будет невероятно тесно, если я наконец уступлю давней просьбе мажордома взять себе больше прислужниц.
Я увидела круглую банку с мазью на полке над кроватью Мары и схватила ее. Даже не открывая крышку, я почувствовала сильный запах эвкалипта. Я спешила назад в атриум, когда вдруг наступила на что-то острое. Отшатнувшись в сторону, я чуть не выронила банку с мазью. Живот пронзила боль, но я не потеряла равновесия и, остановившись, наклонилась посмотреть, что укололо меня.
Это оказался один из моих старинных амулетов, оставшихся от давно умерших хранителей. Использовав их для активации моего собственного амулета и уничтожения анимагов, я собрала все эти камни в шкатулку, и она всегда стояла на моем туалетном столике. Мара должна была запереть ее.
Я подняла камень, держа его двумя пальцами. Он был темно-синий, как грозовая туча, и зазубренный после своего последнего разрушительного действия. Но в ярком свете, лившемся из атриума, я разглядела едва заметную искру, крошечную пылинку сохранившегося совершенства в самой глубине погасшего камня.
Я дала банку Химене, положила камень на туалетный столик и наклонилась к своей фрейлине.
— Не так уж сильно болит, — сказала Мара. — Просто я не ожидала.
— Она храбрая, — сказала Химена. — Разрыв глубокий, и ей лучше не двигаться до прихода доктора Энзо. Мазь поможет увлажнить кожу.
Кто-то постучал в дверь, и, нетерпеливо дернув плечами, я поспешила в спальню. Охранник смотрел в глазок.
— Это мажордом, что-то срочное, — сказал он.
Он был как никогда не вовремя.
— Впустите его. — Я разгладила свои потертые штаны, пожалев что не нашла времени принять ванну и переодеться.
Мажордом пытался выглядеть элегантно, на нем был бархатный жилет поверх блузы с широкими манжетами. Но, как всегда, одежда на нем казалась слишком узкой, жилет обтягивал живот, как кожа барабан. Он склонился в куртуазном поклоне.
— Встаньте.
— Простите меня за вторжение, ваше величество. — Он взглянул на мою незастеленную кровать, заваленную манускриптами. — Я знаю, вы велели не беспокоить вас, но только что прибыла делегация от королевы Басагуана Космэ. Я поселил их в комнате для высокопоставленных лиц. Они выразили сильное желание увидеть вас как можно скорее.
Делегация от Космэ! Я надеялась, она прислала друзей, милых моему сердцу товарищей, которых я не видела со времен жизни в пустыне.
— Вы правильно поступили, оповестив меня. Проследите, чтобы их накормили и напоили. Я скоро буду.
Химена показалась в дверях, ведущих в атриум. В руке у нее все еще была мазь Мары.
Мажордом снова поклонился.
— Да, ваше величество. И раз вы готовы принимать гостей, может быть, мы могли бы обсудить ваше расписание? Несколько знатных дам готовы выполнять обязанности ваших фрейлин — у королевы должно быть больше двух прислужниц! И, боюсь, у вас увеличился список поклонников, его милость конде Тристан из Сельварики неустанно добивается вашей аудиенции. На Торговой улице вчера были беспорядки из-за нехватки пшеницы, поэтому мэр хотел бы обсудить с вами увеличение численности солдат там и в Ямах…
Я замахала на него рукой.
— Позже. Займитесь нашими гостями.
