21
Шторм первым заметил корабль.
— Вон там! — указал он.
Я обернулась и поднесла руку к глазам, закрывая их от яркого света. Побережье изгибалось к юго-востоку, закрывая корабль, но я увидела длинный бушприт, нос, выкрашенный красной краской, и, кажется, передний парус, беспомощно повисший на мачте в это безветренное утро. Тревога и надежда боролись у меня в душе.
Господи, пожалуйста, пусть это будет тот самый корабль.
Я наклонилась и потрясла Гектора. Он вздрогнул, просыпаясь, рука его мгновенно потянулась к ножнам.
— Осторожно голову, — сказала я, подставляя руку между его лбом и скамейкой. — Там корабль, к югу от нас. Не думаю, чтоб они нас заметили.
Он моргал, стряхивая с себя сон, и вдруг нахмурился, увидев волдыри у меня на руках.
Я отдернула руку.
— Это тот корабль?
Все еще хмурясь, он вылез из-под скамьи и посмотрел на юг. Он долго молчал.
— Кажется, да, — сказала он, и почему-то трудно было смотреть ему в глаза, полные надежды. — Надо подойти ближе, чтобы удостовериться.
Я достала мягкую широкополую шляпу и бросила Шторму.
— Наденьте.
Он натянул ее на голову и пригнулся. Я не винила его за этот страх, когда мы подплывем ближе, любой на корабле узнает в нем инвирна, несмотря на крашеные волосы.
Гектор и Белен снова взяли весла, и мы поплыли, несравненно легче и быстрее. Мы с Марой хмуро переглянулись.
Постепенно весь корабль стал виден. Это была великолепная трехмачтовая каравелла, причудливо отделанная красным деревом. На носу были нарисованы священные розы, и казалось, их лепестки осыпаются и, превращаясь в капли крови, падают в море.
— Это она, — сказал Гектор. — «Арацелия».
Сердце у меня глухо билось в предчувствии того, что я вскоре узнаю что-то новое и важное о Гекторе.
— Нам подать сигнал? — спросила я.
Он рассмеялся, запрокинув голову. Мы все удивленно посмотрели на него, и он объяснил:
— Я разработал систему сигналов, чтобы подать им знак издалека. Но при таком спокойном море все, что нам надо сделать — лишь подгрести к ним поближе.
Шторм пробормотал:
— Неужели хоть что-то в нашем проклятом путешествии окажется проще, чем ожидалось?
— Капитан и команда, — сказала я, — они должны знать о том, кто я?
— Капитан — да, — сказал Гектор. — Мы сначала поговорим с ним, а потом решим.
Мы приближались, и Шторм наклонялся все ниже и ниже к скамье. Я прокручивала в голове собственные опасения, но в то же время не могла сдержать восторга. Я много читала о кораблях и мореходстве, но никогда прежде не была на корабле.
Мы приблизились, и на палубе показались люди. Еще двое бесстрашно висели на корабельных снастях, а один смотрел на нас с марса на грот-мачте. Я содрогнулась при мысли о том, как там наверху его качает морем и ветром.
Тень корабля нависла над нами, Гектор замахал руками и крикнул:
— Эй, на «Арацелии»!
На корабле зазвонил колокол, оповещающий команду о том, что ее приветствуют, в ответ раздался топот многочисленных ног. Еще несколько матросов перегнулись через ограждение палубы. У них были обветренные лица, длинные волосы, двухнедельная щетина и недоверие в глазах.
— Эй, рыбаки! — пронесся над водой голос с корабля. — У нас кончаются припасы и нам нечего продать. Вам лучше грести обратно в Пуэрто-Верде.
— Нам надо поговорить с капитаном Феликсом, — крикнул Гектор.
Несколько голов исчезли. Остальные беспокойно переглянулись. Через минуту появился какой-то человек, одетый лучше других, в чистой рубашке и черном жилете, туго обтянувшем его богатырскую грудь. Белки его глаз казались невероятно яркими на загорелом лице. Бусины, вплетенные в его огромную бороду, сверкали на солнце, будто аметисты и аквамарины. Он уперся своими большими руками о перила прямо над нами, у него не хватало двух фаланг на правом мизинце.
Увидев нас, он нахмурился.
— Этого я и боялся, — проворчал он мрачно. А потом повернулся к команде: — Поднимите их на палубу.
Гектор ухмылялся, как мальчишка, пока они с Беленом подводили лодку к кораблю. Матросы спустили толстые пеньковые канаты. Гектор схватил один и проворно бросился в воду, отчего лодка ужасно накренилась. Через мгновение он показался на другой стороне с веревкой в руке.
Лодку обернули три раза и завязали канаты несколькими морскими узлами. Гектор подал сигнал, матросы начали отсчет, крикнули: «Давай!», и мы, оторвавшись от воды, повисли в воздухе.
Когда лодка была уже на полпути, Гектор встал и по сети, свисающей с палубы, полез наверх. Белен последовал за ним, лодка стала легче и начала подниматься быстрее. Когда мы поднялись настолько, что могли коснуться планшира, Гектор уже стоял на палубе и, глядя на меня, протягивал руку. Опершись на нее, я с удивлением почувствовала, как он расслаблен и спокоен. С его помощью я перелезла через леер и встала на палубу.
Пока он помогал Маре и Шторму выбраться из лодки, я огляделась кругом. Большинство матросов были заняты нашей лодкой, тянули канаты и завязывали узлы. Но остальные разглядывали меня с явным интересом. Некоторые смотрели с тревогой, другие — жадно, будто на пирожное со взбитыми сливками и медовой глазурью. Я инстинктивно отступила назад и, упершись в леер, поняла вдруг, что отсюда мне некуда уйти.
— Дама! — прошептал один громко.
— Две дамы, — сказал другой, когда Мара вылезла на палубу.
— Я не вижу здесь никаких дам, — проревел капитан. — И вы тоже. Возвращайтесь к работе.
Матросы привязали лодку за железные кольца, которые, как я теперь поняла, предназначались именно для этого.
Остальные беззастенчиво разглядывали Мару и меня, даже выполняя свою работу. Я старалась не показать своего испуга. По крайней мере, лучше пусть смотрят на нас, чем на Шторма. Может быть, они не заметят его невероятного роста и глаз, сверкающих, как изумруды.
Мрачный капитан указал нам, куда идти.
— Сюда. В мою каюту, сейчас же! — Голос его гремел, словно пустые бочки катили
