– Это был комплимент? – спросила Мия. – Бездна и кровь, похоже, я добавила слишком много морфия в твой чай.
Фуриан позволил себе слегка улыбнуться.
– Не дай этому вскружить тебе голову, девочка. Я верну свой торквес, как только смогу поднять меч. Не сомневайся, когда я буду сражаться на «Магни», то выйду как чемпион этой коллегии.
Мия покачала головой, вновь пытаясь разгадать этого мужчину. Он относился к ней исключительно с презрением, называл их способности управлять тьмой колдовством. Но когда коса нашла на камень, он использовал тени, чтобы Соколы смогли одолеть Изгнанницу. Несмотря на свою мораль, похоже, он был готов пожертвовать чем угодно ради победы.
– Почему все это так важно для тебя? – спросила Мия.
– Я уже говорил тебе, Ворона. Это моя жизнь.
– Это не причина, – вздохнула Мия. – Ты не был рожден гладиатом. У тебя была иная жизнь до всего этого.
Фуриан покачал головой. Медленно моргнул.
– Я бы так ее не назвал.
– Так кем ты был? Убийцей? Насильником? Вором?
Непобедимый уставился перед собой, в его бездонных глазах кружились мысли. Но морфий работал в полную силу, а трепокорень, который она подмешала в отвар, развязывал ему язык. Мия чувствовала себя виноватой, но сделала это в надежде, что он откроется ей. Она хотела понять этого мужчину, попытаться определить, чью сторону он займет, если Сидоний и остальные поднимут бунт.
– Убийцей, насильником, вором, – ответил Фуриан сдавленным голосом. – Все это и даже больше. Я был монстром, который набивал себе карманы страданиями мужчин. И женщин. И детей.
– Что ты делал?
Фуриан посмотрел на стены вокруг, на ржавую сталь и железные прутья.
– Я наполнял места, подобные этому. Плоть – мой хлеб, кровь – мое вино.
– …Ты был работорговцем?
Непобедимый кивнул, тихо отвечая:
– Годами был капитаном корабля. «Железная чайка». Работал от побережья Ашкаха до самого Нууваша, от восточного Лииза до Амая и Таниза. Продавал мужчин в бойцовые ямы, женщин – в бордели, детей – любому, кто их хотел. – Он с трудом пожал плечами. – А если никто не хотел, мы просто скидывали их за борт.
– Бездна и кровь, – выпалила Мия, ее губы скривились в отвращении.
– Ты осуждаешь меня.
– Еще как, мать твою! – прошипела она.
– Не больше, чем я.
– Что-то верится с трудом, – в голосе Мии звенела сталь.
– Верь во что хочешь, Ворона. Люди всегда так делают.
– И как ты тогда здесь оказался?
Фуриан закрыл глаза, делая глубокий вдох. На секунду Мие показалось, что он уснул. Но в конце концов он заговорил, его голос отяжелел от усталости и чего-то более мрачного. Сожаления? Стыда?
– Мы напали на деревню в Ашкахе. Один из мужчин, которых мы привели на борт, был миссионером Аа. Его звали Рафа. Я позволил своим людям позабавиться с ним. Видишь ли, мы не особо любили святош. Мы били его. Поджигали. А в конечном итоге приманили драков на живцов, и я приказал ему идти по доске. Когда люди смотрят в эту бездонную синь, по их глазам можно понять суть человека. Одни умоляют. Другие проклинают. У некоторых даже ног нет, чтобы идти. Знаешь, что сделал Рафа?
– Даже не догадываюсь, – Мия пожала плечами. – Я и сама недолюбливаю святош.
– Он молился, чтобы Аа простил нас, – ответил Фуриан. – Стоя на доске, пока под ним кружил десятиметровый штормовой драк. И этот ублюдок начал молиться за нас.
Непобедимый покачал головой.
– Я никогда не видел ничего подобного. И поэтому позволил ему жить. Тогда я не знал настоящей причины. Он плавал с нами почти год. Обучил меня Евангелию от Всевидящего. Дал понять, что я потерян, что я не более, чем животное, но еще могу стать человеком, если приму Свет. Но еще он сказал, что я должен искупить все зло, которое совершил. Посему, спустя год чтений и споров, ненависти, буйства и слез долгими неночами, я впустил Всевидящего в свою жизнь. Повернулся спиной к тьме. Я причалил в Висельных Садах. И продал себя.
– Ты… – Мия часто заморгала.
– Звучит безумно, не правда ли? Какой дурак выберет такую жизнь?
Девушка подумала о собственном положении, своем плане и медленно покачала головой.
– Но… зачем?
– Я знал, что Аа даст мне возможность искупить все, если я вручу свою судьбу в его руки. И он отправил меня сюда. В место скорби, непорочности и страданий. Но в конце, на песках «Магни», когда я преклонюсь перед великим кардиналом, пропитанный своей победой, он не просто объявит меня свободным, но и свободным человеком. Не животным, Ворона. Человеком. И тогда я искуплю свою вину.
Фуриан кивнул и сделал глубокий вдох, будто очистил свою кровь от яда.
Мия скрестила руки и нахмурилась.
– И это все? – требовательно поинтересовалась она. – Думаешь, ты можешь искупить вину за то, что продал сотни мужчин и женщин, убив сотни других? Нельзя очистить руки, омывая их в крови других людей, Фуриан. Поверь мне, от этого они станут лишь грязнее.
Мужчина покачал головой и насупился.
– Я и не ждал, что ты поймешь. Но «Магни» – это священный обряд. Который судит правая рука самого Бога. Если Рафа меня чему-то и научил, так это тому, что наши нынешние поступки важнее, чем прошлые.
Мия услышала шаги позади, стук в дверь лазарета. В помещение вошел Ганник с двумя стражами, несущими горячую кастрюлю.
– Твой уксус, вскипяченный, как и просила.
Мия кивнула и повернулась к Фуриану.
– Сейчас мы избавим тебя от личинок. Будет больно.
– В жизни всегда так, вороненок. Жизнь – это боль, потери и жертвы.
Фуриан стиснул зубы и закрыл глаза.
– Но мы должны приветствовать эту боль. Если она принесет нам спасение.
Мия вернулась в клетку в сопровождении двух стражей. Сидоний открыл глаза, когда за ней закрыли дверь и провернули механический замок. По пути Мия осторожно наблюдала из-под ресниц, отмечая, какой ключ на железной связке открывал решетку казармы, а какой – ее клетку.
Правильно ли это?
Поймут ли они в конечном итоге, что она сделала как лучше для всех?
– Я говорила с Фурианом, – прошептала Мия, когда стража ушла.
– О чем? – пробормотал Сидоний.
– Кто он. О чем думает. Откуда взялся, – девушка покачала головой. – Он мечтает только о «Магни». И никогда не пойдет на то, что подвергнет игры риску. Думаю, он все еще слишком слаб, чтобы нам помешать, но когда мы восстанем, он ни при каких обстоятельствах не встанет с нами.
– Когда мы восстанем?
– Да, брат.
Мия протянула руку во тьме и сжала ладонь Сидония.
– Мы.
Глава 29
Восстание
Риск был слишком велик, чтобы полагаться на одну девчонку.
Желудок Сидония превратился в комок нервов, аппетит полностью пропал. С того времени, как Мия предложила свой план во мраке их клетки, прошло пять перемен, и с тех пор Сид практически не спал. Вместо этого он всю неночь ходил взад-вперед по своей клетке, глядя на механический замок на двери и
