Сангилы вокруг них заулыбались и зашептали, мысленно добавляя один балл к счету. Но Леонид лишь фыркнул и закинул еще одну ягоду в рот.
– Мы не думали, что ты почтишь нас своим присутствием на казни.
– Прости, что разочаровала тебя.
– Я уже привык, моя дорогая, – вздохнул он. – Как я только что говорил Филлипи, не уверен, что стыд позволил бы мне явить свое лицо народу, если бы большую часть моей коллегии казнили за мятеж.
– Ты еще помнишь, что такое стыд, отец? – спросила Леона. – Я думала, что он похоронен вместе с женой, которую ты забил до смерти.
Оживление вокруг них поубавилось, сангилы обменивались смущенными взглядами. Лицо Леонида помрачнело, магистра опустила руку на плечо Леоны.
– Вы слишком далеко заходите, домина, – прошептала она. – Разве мудро так его оскорблять?
Женщина посмотрела на Антею, та морщинка, которую вызвала у нее Ворона в клетке, вновь возникла на лбу. Но звук фанфар вернул ее взгляд к пескам, и Леона, сощурившись от яркого света, начала наблюдать за предварительным боем. Ворона и предатели-гладиаты обменивались полными яда словами, но она слышала их лишь обрывками.
Женщина знала, что с ее стороны рискованно выставлять чемпиона для уборки вероломного мусора. Но ей слишком нужны были деньги, чтобы позволить другому сангиле вершить казнь. Ворона была одной из лучших, кого Леона видела на арене, а предателей не кормили и били до изнеможения. Если Аа смилостивится, Ворона все равно выступит с Фурианом на «Магни» и принесет славу и деньги, в которых Леона так отчаянно нуждалась.
Которых жаждала.
Вновь прозвучали фанфары, бой начался, Ворона двигалась быстро, как ее соименница. Ей нужно было как можно скорее сравнять чаши весов, отсеять самых слабых Соколов, пока они не одолели ее простым количеством. Посему девушка кинулась прямо на Феликса, проезжая по песку под его широким косящим ударом, и подобралась к нему вплотную. Время в плену отразилось на нем хуже всех, реагировал он медленно, поэтому со скоростью, которая сделала ее чемпионом коллегии, Ворона вонзила кинжал в его кожаный нагрудник и в сердце за ним.
Толпа взревела, Феликс прижал руки к раненой груди и упал на песок, вверх брызнула ярко-алая кровь. Ворона двигалась так быстро, что размывалась из виду. Она пнула песок в глаза Волнозору и накинулась на Брин. Ваанианка была демоном с луком и стрелами, но с мечом – уже не таким дарованием. Ворона отбила ее удар тяжелым гладиусом, оставила небольшой порез на бедре. Брин вскрикнула и попятилась, а Ворона забежала ей за спину и вонзила клинок под наплечник и в спину.
Кровь. Хлынула из раны. Блеснула на стали Вороны. Отразилась в глазах зрителей. Они заорали, когда ваанианка повалилась вперед в багряную лужу, а Волнозор взвыл и кинулся на Ворону с обезумевшим лицом. Мужчина замахнулся ржавым клинком в ужасающем ударе сверху вниз, сталь со свистом рассекла воздух. Но недели голодания в «Славолюбце» ослабили его ноги, из-за чего он быстро терял равновесие и долго его восстанавливал. Один быстрый выпад поставил его на колени, руки прижались к груди, между пальцами засочилась кровь.
– Нет!
Мечница атаковала, и толпа возликовала, когда ее меч оставил неглубокий порез на руке Вороны. Сидоний напал сбоку, Мясник с Албанием сзади. Ворона перекатилась в сторону и поднялась с поразительной скоростью. Ее кинжал сверкнул в воздухе, Мясник закричал и упал на спину в алом фонтане. Мечница осыпала девушку шквалом ударов, но та кувыркнулась назад и кинула пригоршню песка в глаза двеймерке. Вскочив на ноги, Ворона скрестила клинки с Сидонием, ее ноги чуть не подкосились от силы его удара. Но тут все мужчины на трибунах сочувственно сморщились, поскольку Ворона врезала ему коленом по яйцам, и Сидоний с визгом упал на песок. Албаний не успел блокировать ее выпад, и кинжал по рукоятку вошел ему под мышку, кровь полилась багровым водопадом.
Смаргивая грязь с глаз, Мечница снова пошла в атаку, но Ворона прогнулась, и удар пролетел над ее подбородком. Длинные дреды женщины вздыбились, когда она рванула за соперницей и выбила гладиус из ее руки. Оставшись с одним кинжалом, Ворона ударила двеймерку кулаком в лицо и нырнула под очередной удар, хватая длинные волосы Мечницы. Девушка дернула ее на себя, и женщина попятилась, налетая прямо на лезвие. Зрители одобрительно закричали, Мечница рухнула на колени, из ее рваного нагрудника на живот потекла кровь, а затем она упала лицом в песок.
Остался только Сидоний. Мужчина согнулся пополам, прижимая руки к промежности. Ворона беспощадно начала наступать, Сидоний изо всех сил пытался отбиться. Он что-то кричал, но пара находилась так далеко, что Леона уловила лишь несколько слов.
«…предательница…»
«…отец…»
«…нет…»
А Ворона?
Она ничего не говорила.
Вместо этого она сделала вид, что целится в бок, и порезала его запястье. Меч Сидония закрутился в воздухе и упал на песок. Ворона ударила его по ногам, ставя на колени. И когда толпа взревела, зашла ему за спину, взмахнув волосами, и скользнула кинжалом за ворот нагрудника, пронзая хребет. Лицо Сидония исказилось от боли, из раны брызнул сверкающий алый поток. Он повалился вперед, на песке растеклась красная лужа, и трибуны возликовали.
Леона увидела, как шевелятся его губы.
Возможно, читая молитву?
Проклиная девушку, которая его убила?
А затем его глаза навеки закрылись.
Леона не шевелилась, глядя на Ворону. На окрашенный кровью клинок в ее руке.
Морщинка на ее лбу углубилась.
Сангилы вокруг вежливо захлопали. Тацит посмотрел на донну и одобрительно кивнул, хваля мастерство ее чемпиона. Леона посмотрела на отца, но не поймала его взгляд. Вместо нее Леонид смотрел на пропитанную кровью тощую девчушку, стоящую на арене. Девушку, которая одолела его Изгнанницу. Девушку, которая только что убила семерых гладиатов, заработав лишь пару царапин. Его лицо омрачилось. Глаза сузились.
Он повернулся к своему экзекутору Титу. Прошептал ему что-то на ухо.
Морщинка Леоны углубилась пуще прежнего.
– Жители Итреи! – крикнул эдитор. – Ваш победитель!
Ворона подняла гладиус, наставила окровавленный клинок на пустой консульский стул, а затем подняла его к небу. Она была облачена в черную сталь. Крылья сокола на плечах, алые перья за спиной. Пока она шагала по кругу арены, работники утаскивали с песка трупы поверженных гладиатов. Ее лицо скрывалось за ликом богини, и лишь глаза виднелись в прорезях шлема.
Никто не видел, плакала ли она.
Глава 34
«Магни»
«Осталось совсем немного».
После казни Мию, еще покрытую кровью, быстро увели с песка прямиком в просторную камеру ожидания. Ей обработали царапину и дали воду, после чего приказали ждать. Хоть у нее во рту и было сухо, как в пустыне, вместо того чтобы пить, она использовала воду, чтобы смыть кровь с дрожащих рук.
Но даже
