– …Мия, смотри!..
За приближающейся шелкопрядицей пошевелился Фуриан, снимая шлем. Кожа его челюсти, подбородка и горла покрылась волдырями и была полностью изувечена, легкие с хрипом втягивали воздух. Крики толпы переросли в скандирование, совпадавшее с ритмом каждого биения ее сердца.
– Убей! Убей! Убей!
– Фуриан! – позвала Мия.
Непобедимый поднял голову, увидел, как Мечница пытается залезть наверх по плечу Мии, измазанное кровью лицо девушки, шелкопрядицу, застывшую в нескольких шагах от того, чтобы прикончить их обеих.
– Фуриан! – взревела Мия. – Тьма!
Ишках рыкнула, оскалив иглообразные зубы, и подошла ближе.
– Убей! Убей! Убей!
– Давай же! – воскликнула Мия.
Мечница перелезла через край и протянула ей руку. Ишках замахнулась, находясь всего в двух шагах от них. И, согнув пальцы, ощерившись, Непобедимый потянулся к теням и запутал в них ноги шелкопрядицы.
Ишках споткнулась, недоуменно зашипев. Зрители перестали скандировать и затаили дыхание. Мия вскарабкалась на край платформы, ее лицо скривилось от боли. Фуриан ахнул и упал на живот, теряя хватку на тьме. Ишках шагнула вперед и ранила Мечницу в спину, разрезая кожаную броню. Брызнула кровь, женщина с криком упала, и, отчаянно взревев, Мия вытащила обсидиановый клинок из земли, увильнула от удара Ишках и отрубила ей руку по локоть.
Ишках взвыла, зеленая кровь забила фонтаном. Толпа бесновалась и рычала от ярости. Мия повернулась, припадая к песку, и подсекла ногу соперницы, из-за чего та рухнула на колени. Арена взорвалась, шум стал оглушительным, семьдесят тысяч голосов нарастали в крещендо: «Убей! Убей! Убей!» С палящими солнцами над головой, с гудящей кровью в жилах, с колотящимся в груди сердцем Мия закричала, замахнулась двумя руками и, вложив в этот удар всю свою силу, злость и боль, отрубила Ишках голову с плеч.
В ее лицо брызнула теплая и липкая зеленая кровь. Тело Ишках задрожало, шесть рук судорожно задергались. Она свалилась с края платформы и полетела к мелющим шестеренкам внизу. Мия скривилась при звуке влажного хруста и отвела взгляд, продолжая держать в руке окровавленный обсидиан.
И все же…
«…Я это сделала».
Прогремели фанфары, звонко и ясно, платформы резко остановились. Голос эдитора перекрикивал обезумевший от крови рев зрителей, отражаясь от стен стадиона.
– Жители Итреи! Ваши победители! Соколы Рема!
Люди будто сошли с ума, от их аплодисментов чуть не лопались перепонки. Мечница с трудом поднялась на ноги, ее лицо сияло от боли и ликования, из ран текла кровь. Тем не менее она улыбнулась, закинула уцелевшую руку на плечи Мии и поцеловала ее в окровавленную щеку.
«Мы это сделали…»
Повернувшись, Мечница сжала руку Мии и подняла ее высоко к небу, крича зрителям:
– Как ее зовут?!
– Ворона! – взревели они.
– Как ее зовут?!
Топот ног, хлопки рук, слово эхом прокатывалось по пескам.
– Ворона! Ворона! Ворона! Ворона!
Мия посмотрела на окровавленный меч в руке. На Фуриана, свернувшегося клубком в грязи, прижимая руки к изувеченной шее. Подняла взгляд к ложу сангил и вскочившей на ноги донне Леоне, с ужасом смотрящую на Непобедимого. Аркад стоял рядом с ней, мрачно хлопая в ладоши.
Девушка подумала о Годсгрейве и играх «Венатус Магни», в которых уже обеспечила им участие своей победой. Подумала о плачущей Брин, прижимавшей своего мертвого брата к груди. О своем отце, державшем ее за руки и кружившем по какому-то роскошному бальному залу, пока она стояла у него на ногах. О своей матери, заставившей ее смотреть, как его вешали, и шептавшей слова, которые навсегда изменили Мию, пока надежда, которой дышат дети, и которую оплакивают взрослые, чахла и умирала, развеваясь по ветру, как пепел.
Никогда не отводи взгляд. Никогда не бойся. И никогда, никогда не забывай.
«Как меня зовут?»
– Ворона! Ворона! Ворона! Ворона!
«Как меня зовут?»
– ВОРОНАВОРОНАВОРОНАВОРОНА!
Мрачное наслаждение в животе.
Теплая кровь на руках.
Мия закрыла глаза.
И подняла меч.
«О Мать, чернейшая Мать, кем же я стала?»
Книга 3
Игра
Глава 25
Гниль
– Держите его!
– Господь всемогущий, горит!
– Проклятье, да держите же его ноги!
– Аа, помоги мне! Помоги мне!
Мия сидела в темном углу клетки, прижимая окровавленную тряпку к поцарапанной щеке. Ее ребра пылали, адреналин битвы покидал вены, руки дрожали. Наверху орала толпа. Ультима была в самом разгаре, каменный пол вибрировал от свирепой финальной битвы. Мечница сидела рядом, ее руку обмотали тканью, которая уже пропиталась алым, и Мия прижимала намокший бинт к рваной ране на спине женщины. Обе остро нуждались в том, чтобы им наложили швы, на полу уже собралась лужа крови. Но у Личинки дел было по самые гланды.
– Свяжите его! – кричала девочка. – Он только мешает!
Фуриан снова заорал во всю глотку, содрогаясь от ног до макушки, эхо его боли прокатывалось по недрам арены. Мужчину положили на каменную плиту, экзекутор и трое стражей Леоны пытались его сдержать. От брызг яда шелкопрядицы его шея, подбородок и грудь покрылись волдырями и сочились кровью. Казалось, он обезумел от агонии, мышцы рук и груди вздувались при криках.
Донна Леона стояла у двери с нескрываемым ужасом в глазах.
– Всемогущий Аа… – прошептала она.
– Свяжите его! – снова скомандовала Личинка.
Аркад надел тяжелые железные кандалы на руки, ноги и талию Фуриана, приковывая его цепями к плите. Но Непобедимый продолжал изгибаться, сдирая кожу на запястьях и щиколотках об оковы и колотясь затылком о камень. Мия знала, что такое боль, – благодаря кровавому бичеванию в горе, нанесению татуировки в камере в Висельных Садах. Но она ни разу в жизни не видела подобной агонии.
– Личинка, нужно усыпить его, – сказала Мия.
– У меня нет снотрав! – воскликнула девочка, показывая на сундучок с лекарствами. – Они испортились по пути сюда!
– Как насчет «синкопы»?
– Использовала всю на Мяснике!
– Четыре Дочери, – выругалась Леона. – Ты что, привезла один глоток?
– При всем уважении, домина, но вы уже много месяцев не давали мне денег на пополнение запасов!
– Ну, сделай хоть что-нибудь! – рявкнула Леона. – Вы только послушайте его!
Фуриан снова испустил крик, широко раззявив рот, и от напряжения кровь на шее засочилась быстрее. Скривившись от боли в сломанных ребрах, Мия встала и проковыляла к сундучку Личинки. Липкими от крови пальцами начала перебирать пузырьки и баночки с порошками и жидкостями, в голове звучали уроки Паукогубицы.
– Что, ради бездны, ты делаешь? – прорычал Аркад.
Мия проигнорировала вопрос экзекутора и вручила Личинке несколько баночек.
– Перетри травы от головы с «непорочностью» и добавь щепотку всекорня, а затем смешай все с парой капель золотого вина.
– Нет, – Личинка нахмурилась. – «Непорочность» затвердеет от алкогол…
– Для этого тебе и нужен болотный лист, – перебила Мия. – Окуни его в… ай, я сама все сделаю. А ты пока наложи швы Мечнице. Она заливает кровью весь гребаный пол.
– Ворона? – обратилась Леона.
Мия повернулась к женщине у двери.
– Доверьтесь мне, домина.
Леона посмотрела на Фуриана, по-прежнему извивающегося на плите. Она кивнула со слезами на глазах, и
