– Ты можешь его спасти?
– Я могу его усыпить, – ответила Мия. – Экзекутор, мне нужна ваша фляга.
Аркад поднял бровь, глядя на протянутую окровавленную руку Мии.
– Ваше золотое вино, живо!
Аркад потянулся за пазуху и достал серебряную флягу. Мия вылила свою смесь в виски и хорошенько ее взболтала.
Фуриан по-прежнему корчился, кричал, умолял. Когда Мия приблизилась с флягой в руке, его тень потекла по камню, будто пыталась дотянуться до нее. Лишь тусклое освещение внутри клетки и разворачивающаяся на плите драма помешали остальным заметить неладное. Мия быстро подошла ближе, проталкиваясь между стражей. Тень Непобедимого слилась с ее тенью, в животе возникли тошнота и голод, вечно пробуждавшиеся в его присутствии, и девушку чуть не стошнило. Она пошатнулась и едва не уронила флягу. Аркад схватил ее за плечи, чтобы удержать от падения.
«Черная Мать, я его чувствую…
– Ты в порядке?
…словно он часть меня».
– О-откройте ему рот, – приказала Мия.
Боль от раны на щеке и сломанных ребер была невыносимой, но теперь у нее заныли и горло с грудью; каким-то образом чувства Фуриана передавались ей, ухудшая ее состояние.
– Фуриан, ты должен это выпить! – крикнула Мия. – Слышишь меня?
Единственным ответом был булькающий вой, полный страданий, так что Мия просто вылила содержимое фляги ему в рот. Он подавился, пытаясь выплюнуть смесь, но она накрыла ладонью его обгоревшие губы и рявкнула:
– Глотай!
Чемпион дернулся, натягивая цепи, из его глаз полились слезы. Но все же выполнил приказ; кадык на его изувеченном горле скакнул вверх, когда он проглотил обжигающее пойло. Чтобы травы подействовали, потребовалось несколько минут – в конце концов, материал у Мии был не из лучших. Но постепенно корчи Непобедимого затихали, крики перешли в стоны, и, казалось, прошла вечность в темных недрах под окровавленным песком, когда наконец налитые кровью глаза Фуриана с трепетом закрылись.
Мия рухнула на колени, волосы прилипли к расцарапанному лицу, в голове стучало.
– Где ты этому научилась? – ошарашенно спросила Личинка.
Девушка опустила голову, перед глазами все расплывалось.
– …Ворона? – позвала Леона.
– …Мия?..
– …Мия!..
Кровь на руках и в глазах, на языке привкус горького лекарства, которого она никогда не принимала. Мия посмотрела на свою тень. Тень, которая должна была быть достаточно темной для троих. Но когда комната закружилась, а боль от ран и травмы после испытания на арене вспыхнула, накидывая черную завесу на ее глаза, Мия осознала…
«Достаточно темная для четверых…»
– …Мия…
Она проснулась в трюме корабля, сверху скрипели балки, со всех сторон доносился шум волн. Открыв глаза, девушка ощутила прохладное, легкое, как перышко, прикосновение к своему затылку и услышала вздох облегчения у своего уха.
– …Наконец-то…
Гамак, на котором она лежала, раскачивался и пружинил, во рту было сухо, как в пустыне. Сквозь небольшой иллюминатор просачивался яркий свет, снаружи виднелись две бескрайние полосы разных оттенков голубого; ясно-опаленного и темно-океанского. Ребра горели, как тлеющий огонь. Мия подняла руку к лицу, нащупала бинт на щеке и лбу, покрытый запекшейся кровью.
– Не трогай, – раздался голос. – Чтобы быстрее зажило, лучше оставить раны в покое.
Мия подняла взгляд и увидела Личинку с ее темными глазами и милой улыбкой. Она стояла над Фурианом, мужчина раскачивался на соседнем гамаке. Посмотрев на свою тень, Мия пришла к выводу, что тень Фуриана покинула ее, пока они спали. Тем не менее тошнотворное чувство осталось, в груди набухала тоска по недостающей частичке себя.
Девушка глубоко вдохнула, жестикулируя на безъязыком, чтобы только Мистер Добряк мог ее понять.
Где?
– …На «Славолюбце»… – раздался шепот. – …Плывем в Воронье Гнездо…
Эклипс? Эшлин?
– …Тоже плывут, но с задержкой в пару перемен…
Фуриан?
– …Дела плохи…
Мия кивнула, осматривая каюту. Раньше она здесь не бывала – каждое путешествие их запирали в камере. Помещение было тесным, единственным убранством служили сундучок Личинки с лекарствами и деревянные ящики. С потолка свисали три гамака, Мия отдыхала в среднем. Слева от нее лежала на животе Мечница, ее глаза были закрыты, правую руку и спину обматывали окровавленные повязки. Справа находился чемпион Коллегии Рема – без сознания и мокрый от пота. Его торс и горло покрыли зеленоватой мазью, но раны от яда шелкопрядицы все равно выглядели ужасно. Среди запахов трюма, моря и пота затесалась пока еще слабая вонь начинающегося гниения.
Личинка поднесла чашку с водой к ее губам, и Мия осушила ее до дна, вздыхая от облегчения, несмотря на боль.
– Мечница… – начала она, облизывая потрескавшиеся губы. – К-как она…
– Неплохо, – прошептала девочка, чтобы не разбудить спящих. – Сухожилия и мышцы ее руки сильно пострадали. Но я хорошо ее зашила. Думаю, она проснется.
– А… Ф-Фуриан?
Личинка вздохнула, глядя на Непобедимого.
– С ним дела обстоят похуже. Инфекция пустила корни в его ранах, и я боюсь, что она обернется сепсисом крови. Мне нужно вернуть его в Гнездо.
– Мы плывем так быстро, как только позволяют Леди Трелен и Леди Налипса.
Мия посмотрела на донну Леону, стоящую в дверном проеме, сосредоточив взгляд на чемпионе. Рядом с ней замерла вечно преданная магистра.
Как обычно, пожилая женщина выглядела безукоризненно, но Мию удивило, как изменилась Леона. Обычно донна одевалась так, будто собиралась на грандиозную вечеринку, но теперь на ней была простая белая сорочка. Ее ногти были обкусаны до мяса. В правой руке она держала серебряный торквес, который некогда красовался на шее Фуриана. Металл был слегка оплавлен от яда шелкопрядицы.
– Домина, – кивнула Мия.
– Моя Ворона, – ответила женщина. – Мне отрадно видеть, что ты проснулась.
Мия села, скривившись, в голове все поплыло. Ее щека опухла, ребра ныли, и она чувствовала стянутые швы на коже. Девушка забрала у Личинки вторую чашку и выпила залпом воду.
– К-как долго я спала?
– С твоего триумфа прошло три перемены, – ответила Леона.
– Значит, оно наше? – спросила она с трепетом в животе. – Место в «Магни»?
– Да, – ответила донна, проходя в каюту. – Наше. Моего отца можно описать разными словами, вороненок. Он змей. Лжец. Ублюдок. Но ни один сангила не осмелится отказаться от столь публичного пари. Учитывая, сколько венков он выиграл, у него были лишние места. Он может себе позволить отдать одно нам. Но теперь, благодаря жертве Брин и Бьерна, у него нет эквилл. А благодаря твоей отваге, нет и чемпиона.
Женщина посмотрела на Фуриана.
– Все, чего мы хотели, теперь досягаемо.
– Как Брин? – поинтересовалась Мия.
Единственным ответом от донны послужил полный горести взгляд. Но Брин потеряла брата, прямо на своих глазах. Подавленная и истекающая кровью перед освистывающей толпой. И все впустую. Ни денег. Ни славы. Вообще ничего.
«Чего еще, ради бездны, вы от нее ждали?»
– Как твои раны? – спросила Леона.
Мия осторожно коснулась бинта на щеке
