Одни из загрузочных ворот были приоткрыты. Юстас и Фрай в кувырке заскочили внутрь. Запах ударил их, как кувалда.
– Видимо, вот и ответ, – сказал Юстас.
– Мать твою, какая мерзость, – сказал Фрай, сморщив нос. – Нам действительно смотреть надо?
– Держи себя в руках.
– Серьезно, щас блевану.
Юстас еще несколько раз крутанул рычажок фонарика. Впереди был коридор, ведущий в рабочий зал, по стенам виднелись шкафчики. С каждым шагом запах становился всё сильнее. Юстасу в его жизни многое довелось повидать, но сейчас он был уверен, что худшее впереди. Они дошли до конца коридора, к распашным дверям.
– Думаю, самое время попросить прибавку, – прошептал Фрай.
Юстас вытащил револьвер.
– Готов?
– Шутишь, на хрен?
Они вломились внутрь. Органы чувств Юстаса подверглись серии быстрых ударов. Первым был запах – настолько тошнотворный запах гниения, что Юстас точно бы расстался с ланчем, если бы взял себе за труд сегодня поесть. Следом по ушам ударил звук, мощная вибрация, будто от работающего мотора. В центре помещения виднелась огромная темная куча, края которой будто шевелились. Юстас сделал шаг вперед, и с трупов взлетели мухи.
Это были собаки.
Он вскинул револьвер и услышал вопль Фрая, но в то же мгновение на него что-то обрушилось, сбивая с ног. Можно было догадаться, учитывая, что столько людей пропало. Он пытался ползти, но внутри него начало происходить нечто ужасное. Что-то вроде… головокружения. Так вот как оно начинается. Он протянул руку за револьвером, чтобы застрелиться, но кобура, конечно же, была пуста, а потом руки онемели и обмякли. Следом онемело и обмякло всё тело. Юстас тонул. Головокружение превратилось в водоворот в голове, который затягивал его, ниже, ниже и ниже. Нина, Саймон, любимые мои, обещаю, что никогда вас не забуду.
Но именно это и произошло.
V. Манифест
Воспользоваться мы должны теченьем, Иль потеряем груз.
Шекспир«Юлий Цезарь»46Было уже почти девять, когда Сестра Пег проводила Сару к выходу.
– Спасибо, что пришла, – сказала она. – Это всегда значит очень много.
Сто шестнадцать детей, от крохотных младенцев и до подростков, почти взрослых; у Сары уходило два дня целиком, чтобы всех их осмотреть. Приют был из тех обязанностей, от которых она могла бы уже давно отказаться. И Сестра Пег прекрасно поняла бы это. Однако Сара так и не смогла решиться на это. Если ребенка среди ночи затошнило, или температура поднялась, или он спрыгнул с качелей и неудачно упал, на вызов всегда приходила Сара. Сестра Пег всегда встречала ее с такой улыбкой, что будто и не сомневалась ни на секунду, кто будет стоять у ее двери. И как мир без нас жить будет?
По прикидкам Сары, Сестре Пег было уже под восемьдесят. Как ей в таком возрасте удавалось продолжать руководить таким хлопотным делом, сдерживая хаос, – просто чудо. С годами она стала несколько мягче, стала более сентиментально говорить о детях, как о тех, что еще были на ее попечении, так и о тех, что уже давно покинули приют; она следила за тем, как они живут, как устроились, с кем поженились, есть ли у них дети, будто была всем им матерью. Хоть она и никогда такого не говорила вслух, Сара понимала, что для нее все дети из приюта – как родные, точно так же, как для Сары Холлис, Кейт и Пим. Они принадлежали ей, а она – им.
– Не стоит благодарностей, Сестра, я рада, что могу сделать это.
– Что слышно от Кейт?
Сестра Пег была одной из немногих, кто знал, что случилось.
– Пока ничего, но я и не ожидала так скоро. Почта медленно ходит.
– Тяжело это было, с Биллом. Но Кейт поймет, что сделать.
– Похоже, она всегда всё хорошо понимает.
– Ничего, что я немного о вас беспокоюсь?
– Всё будет нормально, правда.
– Я знаю, что будет. Но всё равно буду беспокоиться.
Они попрощались. Сара пошла домой по темным улицам. Свет нигде не горел. Что-то случилось с поставкой топлива для генераторов, какая-то мелкая заминка на нефтеперегонном, согласно официальной информации.
Придя домой, она увидела, что Холлис дремлет в своем кресле, где он обычно читал. На столе горела керосиновая лампа, а у мужа на животе лежала книга пугающей толщины. Дом, в котором они жили последние десять лет, жители покинули с первой волной переселения – небольшой деревянный бунгало, едва не разваливающийся. Холлис два года его в порядок приводил, в то время, когда не работал в библиотеке, которую он теперь возглавлял. И кто бы мог подумать, что этот дюжий мужик теперь проводит дни, катая тележку между пыльных полок и читая книги детям? Однако ему это нравилось.
Она повесила куртку в шкаф и пошла на кухню, чтобы погреть воды на чай. Плита еще горячая, Холлис всегда так делал к ее возвращению. Сара дождалась, пока закипит чайник, а затем налила кипятка через сито, в которое положила трав, взятых из баночек, аккуратно стоящих на полке над раковиной, на каждой из которых аккуратным почерком Холлиса было написано, что в ней лежит. «Мелисса», «Мята перечная», «Лепестки роз» и так далее. Привычка библиотекаря, как говорил Холлис, внимание к мельчайшим деталям. Будь это всё в ведении Сары, ей бы полчаса пришлось искать нужную вещь.
Когда она вернулась в гостиную, Холлис проснулся. Потер глаза и сонно улыбнулся.
– Сколько времени?
Сара села за стол.
– Не знаю. Часов десять.
– Я, похоже, уснул.
– Вода горячая. Могу и тебе чаю сделать.
Вечером они всегда пили чай вместе.
– Нет, я сам.
Он побрел в кухню и вернулся с кружкой, от которой шел пар. Поставил ее на стол. Не стал садиться, а подошел к Саре сзади и взялся пальцами за ее плечи. Принялся разминать ей мышцы, постепенно усиливая давление. Сара уронила голову вперед.
– О, как хорошо, – простонала она.
Он помял ей мышцы у шеи еще с минуту, а затем обхватил ладонями плечи и начал двигать вращательными движениями. Один за другим зазвучали щелчки.
– Ой.
– Просто расслабься, – сказал Холлис. – Боже, какая ты зажатая.
– Ты бы тоже такой был, если бы сотню детей осмотрел.
– Ну ладно, рассказывай, как там старая ведьма?
– Холлис, не груби. Она просто святая. Надеюсь, что у меня будет хотя бы половина ее сил, когда я буду в ее возрасте. О, вот тут.
Холлис продолжил свое приятное занятие, и напряжение постепенно оставило Сару.
– Я тоже могу тебя потом размять, если хочешь, – сказала она.
– Давно бы так.
Сара вдруг почувствовала себя виноватой. Запрокинула голову и посмотрела на него.
– Наверное, я в последнее время мало на тебя внимание обращала, да?
– Это в порядке вещей.
– В смысле, стареем.
– По мне, так ты отлично выглядишь.
– Холлис, мы уже дедушка с бабушкой. У меня почти все волосы седые, а руки – как вяленое мясо. Не стану лгать, это меня угнетает.
– Слишком много разговариваешь. Наклонись-ка вперед опять.
Она опустила голову и положила ее на руки.
– Сара и Холлис, эта
