– За тобой.
– За мной?
– Сын мой, послушай… – начал было говорить Феофил, но замялся, явно не зная, с чего начать.
– Я весь внимание. Беда какая-то случилась?
– Случилась, – нехотя кивнул он. – Я не знаю, с чего начать…
– С начала.
– Хм, – усмехнулся митрополит. – Тебе нужно вернуться в Москву.
– Зачем?
– Измена. Твой дядя задумал взять престол в свои руки. Борис Васильевич.
– Бред, – покачал головой Ваня. – Зачем ему это? Его же никто не признает. Да и отец мой в силе и полон здоровья.
– Думаю, что для тебя не секрет, что священники ныне на Руси тебя не любят. Много бед ты им принес.
– За дело.
– За дело, – согласился митрополит. – Я и не спорю. Потому и пришел.
– Допустим. Расскажи порядком, что произошло?
– Хоть ты и старался удержать в тайне, но кто-то проболтался, будто ты желаешь взять в жены латинянку, да и отца своего к тому подбиваешь. Вот посольство в Рим и отправил. Из-за этого сильно разозлились те, кто не принял и не разделил ссору отца твоего с Константинополем…
– И они решили сменить Великого князя?
– Да. Вас с отцом после захвата престола они планировали предать анафеме, а меня заточить в монастырь, где тихо и заморить. Борис Васильевич устраивает всех. Он готов взять в жены Софью Палеолог. Он готов к покаянию перед Вселенским Патриархом. Более того – он уже тайно получил ярлык на Великое княжение от хана Ахмата, через что в битве должен был предать своего брата – твоего отца. До нее не дошло, но ярлык получен загодя, и Ахмату он союзник. Даже король Польши и Великий князь Литовский Казимир и то благоволит Борису Васильевичу. Если, конечно, тот вернет Новгороду былую независимость. Твой дядя очень удобен для всех враждебных тебе сил.
– Но он не может принять престол. Между ним и отцом стоим я и Юрий Васильевич.
– Ты думаешь, что его это остановит? – горько усмехнулся митрополит. – Когда я получил известие о том, что ты разгромил хана Ахмата и пошел в низовье Волги, я ни дня более не оставался в столице. Это было смерти подобно.
– Почему? – немного нахмурился Ваня. – Ты разве с этой греческой партией открыто ругался?
– Ваня… Ваня… Неужели не понимаешь?
– Видимо, не о том думаю. Расскажи.
– Меня считают твоим человеком. Не твоего отца. Нет. Твоим. А это приговор.
– Подворья и мастерские… – тихо, с налетом ужаса, произнес княжич.
– Их трогать не станут. Они ведь курица, несущая золотые яйца.
Наступила долгая пауза, в ходе которой Иван Иванович долго вышагивал, обдумывая. Ситуация опять выходила из-под контроля. Не доверять Феофилу у него не было резонов. Тот четко обозначил свои интересы. А значит что? Правильно.
Беда. И не факт, что его отец еще жив. Да и анафема – та еще засада. Ведь кроме совершенно не интересующих Ваню аспектов спасения души, она освобождала и от клятв, данных ему другими людьми. Как в такой ситуации поведут его воины? Пойдут ли за ним?
Ваня обернулся, сел на траву и окинул взором расположившихся около стругов людей. Ничто не выдавало беспокойства и волнения. Из обыденной картины выбивались только два больших ворона, сидящих на мачте струга. Эта парочка увязалась за княжичем от Алексина. Им понравилось кормиться вареным мясом с его рук. Но только с его. Почему-то других людей они не признавали и побаивались, держась дистанции. Более того, их приручение даже стало прогрессировать – они уже давали погладить себя и немного поиграть. А иногда и сами садились к нему на плечо.
– Странные птицы, – произнес митрополит, заметив, куда смотрит княжич. – Никогда бы не подумал, что вороны сами будут к людям тянуться.
– Они не к людям. Они ко мне. Сам не понимаю, чего они увязались. Как под Алексином прибились, так и остались.
– Тебя это не пугает?
– А чего бояться божьих птиц? – пожал плечами Ваня.
– Божьих? – немало удивился Феофил.
Княжич фыркнул с легким раздражением и пустился в долгие пояснения. Он знал – сказанное там, в Алексине, уже активно расползалось по округе и рано или поздно доберется до митрополита. Поэтому лучше ему самому все рассказать. Да как нужно, без лишних искажений.
Сказать, что Феофил удивился, – ничего не сказать. Он был в шоке от услышанного. Особенно от дополнения, что, дескать, многое Ване открылось после того, как он постоял на пороге смерти. Обычно оттуда не возвращаются, но ему повезло. Бедняга Феофил осел на землю и прислонился к дереву, с недоверием смотря на своего собеседника. А тут, как назло, соскучился один из воронов – подлетел, сел княжичу на плечо и потерся о голову.
А митрополит смотрел на этого ворона с легким ужасом, воспринимая уже не как простую птицу, а как посланника древнего языческого Бога. Да, тот, по словам княжича, принял Христа. Но все одно – дико и страшно.
– Теперь ты понимаешь – судьба у Рюриковичей тяжела. Кровь… она обязывает к борьбе. Если не с соседями, то с родичами. Поверь – это страшно. Жить, зная, что твой самый страшный враг – родич. Что, возможно, ты с ним рос рядом, а потом, по зрелости, именно он захочет перерезать твою глотку. Не жизнь то, а собачья мерзость. – А потом, тяжело вздохнув, добавил: – Кровь… опять кровь… столько крови вокруг…
– Власти без крови не бывает, – возразил митрополит. – К сожалению.
Ваня ничего не сказал. Он думал. Раз уж он вляпался в эту гнилую историю, то требовалось выпутываться как можно скорее. Требовалось срочно возвращаться обратно в Москву, дабы не позволить дяде удержать власть. И, главное, как можно скорее выжечь греческую партию. Она ведь притаилась после прошлой осени, а ныне вновь голову подняла при первой возможности. Давать им еще один шанс было бы глупо.
Княжич скосился на Феофила. Тот уже успокоился и вполне нормально смотрел на дружелюбного ворона, что млел от поглаживаний Вани. Даже с интересом наблюдал. Мистика пропитывала эти времена насквозь. Поэтому ничего противоестественного митрополит не услышал. А значит что? Правильно. Нужно эту тему развивать.
– Dovahkiin Dovahkiin naal ok zin los vahriin… – затянул Ваня хорошо ему известную балладу из игры Skyrim. На языке нордов, разумеется. Слишком много он в свое время уделил внимания этой франшизе, вот и отложилась в голове. Запомнилась, словно дурная песенка-паразит, крутящаяся навязчивым мотивом без всякого разумного объяснения. Лицо Феофила вытянулось, но он промолчал, внимательно слушая. И лишь когда княжич замолчал, он спросил:
– Что это?
– Древнее пророчество. Его я услышал там, когда был за кромкой.
– Странный язык, – покачал митрополит головой. – Никогда его не слышал.
– И это хорошо, друг мой, – невозмутимо произнес княжич. – Не думаю, что ты жаждешь общения с драконами.
– Драконами?!
– Они, правда, себя называют народом «дов».
– Дов? Хм. А что означает это пророчество?
Ваня перевел. Ну как мог.
