— Позвольте, что вы такое говорите? — изумился Иван. — Я лично знаком с графом, он никак не может быть в силу своих молодых лет другом детства помещика, умершего десять лет назад по старости.
Глазки адвоката забегали еще быстрее, но сам Коперник нисколько не стушевался.
— А, так вы знаете их сиятельство лично? Это я сказал образно про друзей детства-с. Конечно, граф и Троекуров разных лет, а потому это только так, к слову обмолвилось. Все, простите, из-за витиеватости слога-с. А вот и бумаги! — наконец-то нашел Коперник нужный документ и торжественно протянул его Безбородко, держа на вытянутых руках, словно это был некий раритет, пред коим стоило, по крайней мере, преклонить колена.
Иван принял нотариально заверенную перепись завещания и стал внимательно вчитываться в нее. Внезапно в глаза ему бросилась нижняя строка, написанная мелко и другой рукою, нежели сам документ.
— А это что значит? — ткнул он пальцем в надпись. — Это же уведомление о рассмотрении суда верности завещания.
Коперник несколько переменился в лице, но продолжал хитро улыбаться и быстро ответил:
— Это так, ничего-с. Это просто другие наследники Троекурова пытаются оспорить верность. На это нечего смотреть. Это все глупости-с!
— Как же глупости? Если право графа на наследование спорно, то о каком требовании к его превосходительству вы говорите? — не унимался Иван.
Коперник сильно заволновался. Он вновь вскочил со стула и даже нагнулся к посетителям.
— А вот и имеет право! Потому как суд признал право Драчевского на это наследство! И ежели вы не желаете удовлетворить законные требования моего клиента, то уж мы сразу в суд подадим. В суд! Да-с, ваше превосходительство, — еще ниже перегнулся Коперник через стол, обращаясь к оторопевшему Гаврилову, да так, что его ноги в дрянных сапогах повисли над грязным затоптанным полом, — уж мы сумеем через это дело вас ославить! И в газетах, и в свете…
Испуганный генерал коротко замахал на адвоката руками:
— Да что вы, сударь, такое говорите?
Коперник, видя, какое впечатление произвели его слова на старика, удовлетворенный, уселся на место и как ни в чем не бывало достал из жилетного кармана табакерку, вынул оттуда понюшку и по-свойски предложил сидевшим напротив. Ивана даже передернуло от такого неприкрытого цинизма.
— Ну что, господа, будем договариваться? — захлопнув табакерку, спросил адвокат, обводя Безбородко и Гаврилова взглядом своих шустрых глазок. — Вы ведь, чай, по собственной мудрости именно за этим пришли ко мне.
— Хорошо, — через силу произнес весьма ошарашенный столь сильным давлением генерал. — Каковы ваши требования?
Лицо циничного адвоката озарила легкая тень улыбки. Таковой обыкновенно бывает улыбка акулы, увидавшей где-нибудь в теплом море на другом конце света беззащитные ноги ныряльщика за жемчугом.
— Да-да, очень мудрое решение, ваше превосходительство. Да-с. Приступим. Итак. — Коперник достал откуда-то из-под стола новую папку и торжественно возложил ее на стол. — Мой клиент, коего я имею честь представлять, желает возмещения понесенного вследствие несправедливости ущерба. Это, — тут адвокат раскрыл папку и достал из нее единственный, сильно исписанный лист бумаги, — требование на передачу усадьбы Троекуровка. Согласны ли вы с этим требованием, ваше превосходительство? — воззрился он на одного только генерала, заведомо игнорируя присутствие Безбородко.
Иван порывался что-то сказать, но генерал опередил его:
— Согласны, сударь, согласны. Это, так сказать, определенное право его сиятельства графа, тут наших возражений нет.
Адвокат удовлетворенно кивнул сильно поросшим щетиною лицом и горделиво оглядел присутствие, давая понять, что выигранный им бой хотя далеко не первый, но уже венчает собою общий успех ближайшей победы.
— Кроме того, граф желает-с получить те деньги, что были переданы вам в качестве откупных из казны, — продолжил Коперник перечислять требования Драчевского, подробно изложенные в бумаге.
И вновь не дал генерал Ивану вставить слово, объявив, что по сему пункту у него полнейшее согласие выплатить графу требуемую сумму.
— Минуту, сударь, — обратился Иван к адвокату, уже не скрывавшему радости от столь легкой победы над противною стороной. — Что же вы делаете, ваше превосходительство? — обратился он к генералу.
— А что такое, мой друг? — с милой улыбкой повернулся к нему Гаврилов.
— Да как же вы так легко соглашаетесь, ваше превосходительство? — спросил Безбородко невинно глядевшего на него Гаврилова. — Ведь это же форменное безобразие!
— Их превосходительству виднее-с, — вставил Коперник, ласково улыбаясь генералу, точно лучшему из друзей.
— Вы не вмешивайтесь, сударь, — оборвал его Иван. — Вы, кстати говоря, мне несколько знакомы. Я уже о вас слышал, не помню уж от кого, но слышал, и весьма нелестные для вас мнения.
— Мнения разные бывают, милостивый государь, — невозмутимо объявил хитрый адвокат, ловко пресекая разговор о собственной чистоплотности.
Неожиданно сидевший подле другого стола чиновник, явно из мелких, какой-нибудь коллежский асессор, вроде Акакия Акакиевича, по всей видимости бывавший в конторе уже не первый раз, неожиданно подал голос в поддержку Безбородко и генерала:
— Знаем, знаем о тебе, Коперник. Весь Петербург слыхал о твоих научных познаниях. Скажи-ка, земля наша, какая она из себя? — спросил он, лукаво подмигивая Ивану.
— Известно какая, — набычился адвокат, никогда в жизни не слышавший ни о знаменитом однофамильце, ни о его научных изысканиях. — Земля наша — блин. Плавает в мировом море-океане на трех китах, а киты те возлежат на черепахе-с. Вот-с.
Все присутствие так и покатилось со смеху.
— Ну вот, опять, — раздраженно сказал Коперник. — Чего вы все время смеетесь?
— Ничего, сударь, ничего. Не обращайте внимания, — отмахнулся, хохоча, Иван.
Отдышавшись, он вновь попытался образумить Гаврилова:
— Ваше превосходительство, ведь вы же графу все деньги отдаете. Все, что получили. Да еще и усадьбу в придачу.
— Так ведь суд постановил, что надобно поместье Троекурову вернуть, а граф его законным наследником является, — развел руками генерал.
— Так-то оно так, но ведь наследование Драчевским является спорным вопросом, — напомнил ему Иван.
— А это, сударь, не ваша забота. На это другой суд имеется, — вставил Коперник, который совершенно не смутился всеобщей насмешкою над собою.
— Да, до этого еще дело дойдет, — не обращая на адвоката внимания, принужден был согласиться с ним Безбородко. — Но ведь
