Он отставил стакан, встал и заглянул в дверной глазок. На темном пороге стоял хмурый Лайнус. Шейн открыл дверь.
- Хочу кое-что тебе объяснить, - грубо заявил Лайнус.
- Ла-адно, - настороженно ответил Шейн и отступил на шаг назад. Лайнус вошел в дом и посмотрел на Шейна мрачным, беспокойным взглядом.
- Ну давай, - подтолкнул его Шейн. Сердце пустилось вскачь от нетерпения и страха. Он очень надеялся, что плохих новостей больше не будет.
Лайнус напрягся, а потом тем же взволнованным тоном сказал:
- Честное слово, я не думал, что для тебя то, что между нами было, нечто большее, чем секс. Ты никак это не показывал.
- Я не знаю, что это было, - ответил Шейн, но за него сейчас говорила гордость, и они оба это понимали.
- Я не собирался… Причинять тебе боль.
- Верю.
Признание Шейна не ослабило напряжение Лайнуса.
- Но если и так, у меня все равно не было выбора. Меня наняли провести расследование. Насколько обоснованным оказался бы мой отчет, начнись между нами отношения?
- У нас были отношения.
- Я имею в виду, если бы мы продолжили эти отношения. Стали бы встречаться по-настоящему, - Лайнус покачал головой. – Да-да, он на сто процентов чист, а еще так получилось, что он мой бойфренд.
Шейн молчал. Раньше он не рассматривал ситуацию под таким углом.
- С самого начала мне было ясно, что покидать Бюро ты не намерен. Ты хотел вернуть свою работу. И когда я убедился, что ты из хороших парней, я и сам захотел вернуть тебе ее. Хотел сделать это для тебя. Но чтобы это случилось, необходимо было снять с тебя все подозрения в нечистоплотности… Я должен был оставаться объективным без личной заинтересованности в результате.
- То есть, ты утверждаешь, что испарился без единого слова ради меня самого?
- Шейн, я не заметил ни единого признака, что ты заинтересован в дальнейших отношениях. Но даже если бы я думал, что… Расследование надо было провести, как по учебнику. Да, именно ради тебя самого.
- Даже если ты говоришь правду… - начал Шейн.
- Если?
- Ладно, давай считать, что это правда, - согласился Шейн. – Я имел право знать, что происходит. И тем более, если твои слова значат, что у тебя ко мне тоже были чувства. Ты не должен был решать за нас обоих. Если все так, как ты утверждаешь.
Лайнус криво усмехнулся.
- Думаешь, ты предпочел бы вместо меня ФБР?
Лицо Шейна вспыхнуло.
- Откуда мне знать? С твоей стороны тоже не было никаких сигналов, что для тебя это тоже не просто секс. Но если между нами все-таки было что-то еще, то… Нам стоило это обсудить. Вместе.
Лайнус отрицательно качнул головой.
- Не было никакой возможности сделать это без ущерба для расследования и моих выводов.
- Ой, да к чертовой матери твое расследование, - взорвался Шейн. – Прошло два года. Мог бы связаться со мной.
- Ты, вообще-то, тоже мог со мной связаться, - ответил Лайнус. – Ты работаешь в одной из крупнейших и влиятельных правительственных организаций в мире. Захотел бы - нашел.
- Мне было совершенно ясно, что ты не желаешь быть найденным.
- Да неужели?
Шейн попытался прочесть выражение лица Лайнуса.
- А разве нет?
- Не знаю, - Лайнус посмотрел в глаза Шейну и, нервно сглотнув, добавил: - Мне казалось, я для тебя просто развлечение.
У Шейна отпала челюсть.
- Развлечение?
- Был развлечением. И поэтому развлекался сам, - печально улыбнулся Лайнус. – Я создал этого дурачка, а потом застрял в роли, - он снова взглянул на Шейна. – Да. Именно так. Я надеялся, ты придешь ко мне. Что достаточно важен, чтобы тебе захотелось выяснить, что же случилось.
Шейну показалось, что он снова почувствовал, как меч Шрейдера втыкается в живот. Настолько сильная нервная дрожь, такой страшный шок, что ему понадобилось несколько секунд, чтобы распознать боль. Шейн задохнулся. Обессилел.
- Я… Все было не так, - сказал он. – Я не думал, что тебя вообще это волнует. Считал, это совершенно очевидным. Даже когда догадался наконец, что ты нанятый следователь, мне и в голову не приходило, что я для тебя не просто очередное дело.
Брови Лайнуса сошлись на переносице.
- Нет. Господи Иисусе, даже стыдно, как быстро я в тебя втрескался. Я продолжал убеждать себя, что надо сохранять небольшую дистанцию, но это максимум, что я мог сделать, чтобы не рассказать тебе все. А потом, когда все закончилось, решил, что тебе не все равно, и ты придешь за мной. А если нет, то это и будет ответ. И я знал, каким будет ответ, ведь с самого начала ты дал понять, что хочешь просто немного отвлечься и расслабиться.
- Сначала, да. Но потом… - Шейн покачал головой и прошептал: - Нет. Даже близко ничего подобного.
Он подумал, что первый шагнул навстречу, но это уже было неважно. Он потянулся к Лайнусу, а тот подался к нему. Их губы встретились. Губы Лайнуса были холодными, словно прежде чем постучать в дверь Шейна, он что-то пил. Поцелуй получился осторожным, на пробу, или так показалось Шейну, потому что важно было не ошибиться.
Можно повторять что-то много раз, но если это - то самое, сладкий и пьянящий второй шанс, то разрушать его нельзя ни в коем случае.
Лайнус тихо застонал, одной рукой скользнув по талии Шейна. Шейн обнял Лайнуса за плечи – ему хотелось большего, чем просто прижаться ртом, и холодные губы Лайнуса нагрелись под давлением Шейна. А может, просто из-за Шейна. Впервые с момента прибытия на остров Шейн наконец ощутил тепло. Которое потерял той давней весной.
Губы разомкнулись, и Лайнус слегка отодвинулся, чтобы взглянуть на Шейна. Его глаза были очень синими и очень искренними.
- Прости меня. Если бы я только знал, если бы догадался…
- Не знаю, почему я так быстро решил, что все было не настоящим, - ответил Шейн. – Тогда все казалось реальным.
В работе он никогда не боялся рисковать, а в личной жизни? До сего момента он даже не представлял, как редко он испытывал эмоциональный риск. И вот чего это стоило. Кто не рискует, тот не выигрывает.
В комнате было темно, простыни слегка влажными, а из дверей, ведущих на маленькую террасу, доносился сквозняк, но создавалось полное ощущение, что наступила ранняя весна. Они обнимались и целовались, и целовались, целовались, целовались. Поцелуи сладкие и легкие. Поцелуи глубокие и темные. Извинение, одобрение и алоха, означающее одновременно прощание и приветствие, казавшееся уместным, пусть даже на этом острове никто не
