— Умение входить во Тьму хорошо тем, что оно не всегда является врожденным, — невесело усмехнулся я. — Именно по этой причине даже простым смертным при определенных обстоятельствах доступна темная сторона. А Кукнис к тому времени фактически стал обычным человеком. К тому же сумасшедшим. А Тьма, как известно, любит безумцев. Поэтому раз уж охранники на амулете правды поклялись, что не открывали Кукнису дверь, то получается, что он ушел оттуда сам. Через Тьму. Где, вероятно, и сгинул к демонам собачьим.
— А Леннорс? — напряженно спросил Корн.
— Боюсь, ваш целитель сошел с ума от горя. Обвинение по его делу было ложным. Будучи хорошим магом, он ведь мог и обмануть амулет правды, так что единственное прямое доказательство его невиновности, как я полагаю, в расчет не принималось. А после того как Леннорс испарился из камеры, следствие получило последнюю и самую вескую улику его причастности к исчезновению Кукниса, и больше в честность этого человека никто, кроме его семьи, не верил. В том числе и потому, что он до сих пор считается беглецом, а не погибшим.
Шеф утер внезапно вспотевший лоб.
— Если не верите, можете пригласить Грегори Илжда и поинтересоваться, не было ли у него личных мотивов при проведении освидетельствования Леннорса, — добил его я. — Но не думаю, что амулеты правды поймают его на лжи.
— Подожди… Рэйш, это, конечно, безумие, но не хочешь ли ты сказать, что любой человек потенциально способен стать темным магом?! — внезапно охрипшим голосом спросил Корн.
— Нет, конечно. Но самостоятельно войти во Тьму может каждый.
— Как это понимать?!
— Тьма — всего лишь мир, находящийся за гранью реальности, — спокойно пояснил я. — Чтобы попасть на темную сторону, магия не нужна. А вот для того, чтобы оттуда выйти, одного желания уже недостаточно. Поэтому живыми оттуда выбираются лишь те, в ком есть зерно, которое наш Орден называет темным даром. Чем оно сильнее, тем увереннее маг чувствует себя на темной стороне. И тем больше у него шансов вернуться.
Шеф надолго замолчал, невидяще глядя прямо перед собой. Недолгий шок и растерянность быстро прошли, маг снова был собран и напряженно размышлял над новыми сведениями, осмысливая и переосмысливая не только свой прежний опыт, но и пытаясь понять, как его можно использовать.
— Хорошо, я проверю Илджа, — наконец уронил он совсем другим тоном и остро на меня взглянул. — Что можешь сказать насчет остальных четверых?
— Картина сходная, — ровно отозвался я и бросил на стол последние пару листков. — У людей внезапно случилась беда, после чего они, сами того не желая, открылись Тьме. И, скорее всего, каждому она что-то посулила: забвение, избавление от боли… я же говорил: темная сторона любит искушать. Кукнис по решению суда был лишен дара, поэтому на эту стадию изменений никто внимания не обратил. Леннорсу дар тоже заблокировали. А вот остальных четверых не успели проверить. Однако все они исчезли в среднем спустя месяц-полтора после своей личной трагедии. И если верить показаниям друзей, соседей и тех, кто знал пропавших, незадолго до исчезновения у каждого случались осечки с магией. Причем неоднократно. За по мощью ни один из четверых не обращался, поскольку все они были целиком погружены в свое горе. А не-магам подобные осечки ни о чем не говорят.
— Но почему именно эти четверо? — забарабанил пальцами по столу Корн. — И почему только мужчины? У многих людей случаются трудные периоды в жизни, но если бы каждый после пережитого горя уходил во Тьму, у нас бы магов просто не осталось.
— Вы правы. Чтобы по доброй воле перейти на темную сторону, надо полностью утратить рассудок. Или дойти до такой степени отчаяния, что становится все равно — жить или умереть. Женщины переносят боль легче — им дозволено плакать, кричать, бить в доме посуду и любым способом выражать свою боль. Для мужчин запретов больше, поэтому не все справляются. Те, кто слабее, иногда сдаются. И вот тогда к ним приходит Тьма…
Корн с подозрением прищурился:
— Рэйш, сколько времени ты проторчал в архиве?
— Сутки, — непроизвольно зевнул я. — И с вашего позволения следующие планирую нагло проспать.
— Стой, — спохватился шеф, когда я выразительно взглянул на дверь. — Так что нам теперь делать с Робертом Искадо?!
— Не мешайте ему, — серьезно посоветовал я.
— В каком смысле?!
— Если Роберт захочет уйти во Тьму, он туда уйдет, как бы вы этому ни противились. Сегодня или завтра, через неделю или год, но он все равно перейдет границу и окажется на темной стороне. Если он сделает это втайне, ослабленным и в одиночку, вы получите еще один труп. Если же вы сумеете его подготовить…
— То есть нам надо искать для него наставника? — недоверчиво переспросил шеф.
— Это был бы наилучший вариант. Темным магом в полном смысле этого слова мальчик не станет, но вам стоит заранее объяснить, что его ждет на темной стороне. Быть может, сводить туда под присмотром кого-то из наших. Но времени осталось немного, так что стоит поторопиться.
— Почему ты считаешь, что нам его не удержать? Роберт неглупый мальчик и вряд ли захочет рисковать понапрасну.
— Очень скоро он утратит дар, — напомнил я. — Всю жизнь родители внушали мальчику, что он особенный, а уже через месяц Роберту придется стать простым смертным. Ему всего десять, Корн. А для мальчишки это крушение всех надежд. Перестать быть магом — что может быть хуже? Даже если вы сможете объяснить, почему он не должен отчаиваться, он все равно будет считать себя ущербным. И рано или поздно это начнет его угнетать. А отчаяние, как и страх, это прямая дорога во Тьму. К тому же Роберт вчера признался, что по ночам слышит голос Мелани, и это для него — наибольшее мучение. Он мечтает ее найти, чтобы попросить прощения. Сейчас ему не хватает на это смелости, но как только решение будет принято, мальчишка сбежит.
— А если лишить его возможности уйти во Тьму?
Я усмехнулся:
— Для этого вам придется его убить.
— Может, есть какая-то защита? — с досадой взъерошил седую шевелюру Корн. — Пусть не амулет, но, может, имеет смысл поставить щиты на сам дом? Или на комнату?
— Много вам помогла защита в случае с Леннорсом или Кукнисом?
— Тьфу ты, пропасть… что его тогда, привязывать, что ли?!
— А что? — задумался я. — Неплохая идея. Но привязывать мальчишку придется и тут, и на темной стороне. Причем не веревками, а цепями. Лет этак на десять для верности.
Шеф скривился:
— Что б тебя, Рэйш! Нет чтобы предложить что-то дельное!
— Я предложил, — снова зевнул я, поднимаясь с кресла и бесцеремонно открывая тропу прямо в кабинете. — Покажите мальчику Тьму до того, как он решит туда уйти. Покажите ее всю, без прикрас. И верните пацана обратно, чтобы он понял, что тот мир
