— Так что, наше горе от ума?
— И от ума и от того, что ум наш не востребован. Человек не только для себя живет. К сожалению, ум не всегда в деньги конвертируется, напрямую не получается. Вот смогтри: ты ведь график сложить сможешь не хуже старшей? Даже лучше. Но прибавку к зарплате за старшинство она получает.
— Выходит, надо бросать эту работу, искать другую?
— Это, разве что, если подвернется и повезет. А так — увы, поезд ушел. Надо было диплом получше получать, а с ним и работу, где шибче головой работать нужно, ну и зарплата, чтоб была получше теперешней. Ладно, побегу уже, захочешь поговорить, звони, встретимся, пообщаемся.
Глава 7
Бывший, как всегда задерживал очередной "транш" выплат. Алена хотелось немного обновить гардероб перед грядущим летом. Но денег не было. Много сьедала аптека. Никита зачастил ездить на соревнования — вроде не на долго, на один-два дня, но ведь не оставишь парня без карманных денег.
А весна ломилась в окна яркой зеленью молодой листвы и белой пеной цветущих деревьев. Весна ломилась и в душу желанием чего-то нового и хорошего. И только тело привычно страдало от прежних болей и недомоганий.
Алена взялась вновь за краски и на этот раз дело пошло. Прежние ирисы стали получаться ярче и богаче цветом — от классических фиолетовых до фантастических сочетаний желтого с розовым и синего с коричневым.
На работе все было привычно. Дарья уехала на стажировку. Ромчик время от времени болтался в сестринской и у старшей, но уже не балагурил, как прежде. Да и работы по весне прибавилось — пошли больные с сезонными обострениями и те, кому надо было пройти плановое лечение, чтобы успеть к лету, сезону отпусков.
С Аллой у Алены постепенно завязалось что-то вроде дружбы. Они обменивались сначала интернет-ссылками, потом книгами и флешками с фильмами. Разговоры у них сводились к обсуждению книг и фильмов. Обсуждать события в отделении они избегали, у них установилось что-то типа негласного соглашения — не обсуждать ни начальство, ни сотрудников.
Как-то Алка пригласила Алену в гости. Приглашение было неожиданным и ничем не мотивированным: "Просто посмотришь, как я живу".
Жила Алла неподалеку от больницы. Когда-то этот дом был общежитием-малосемейкой для работников больницы, но давным-давно квартиры были приватизированы и большинство их успело поменять владельцев.
Маленькая двухкомнатная квартирка досталась Алле от матери, вернее, в наследство от отчима. Мать работала старшей медсестрой в каком-то отделении, была на пенсии и постоянно жила в селе у своей матери, бабки Аллы. А отчим, который когда-то и получил это жилье, работал там же, в психбольнице врачом и давно умер. Сын служил в армии по контракту и возвращаться в родные пенаты не собирался. О бывшем муже Алла никогда не рассказывала.
Алена с любопытством переступила порог квартиры. Она ожидала увидеть какую-то убогость, следы пьянства хозяйки. Хоть Алла и не выглядела типичной пьяницей, но особо за своим гардеробом она не следила, большую часть года ограничиваясь свитерками и джинсами.
Однако, квартира оказалось уютной и ухоженной. Видно было, что ремонт сделан недавно. Старая, советская "стенка" интерьер не портила и состояла, в основном, из книжных шкафов. Стены были увешаны картинами. Торцевая стена была занята плоским телевизором и какой-то музыкальной аппаратурой.
— Вот моя берлога, располагайся!
— А хорошо у тебя, уютно.
— Я домоседка и эгоистка. Живу для себя. Хочу, чтобы мое личное пространство хоть немного соответствовало моим желаниям. Ремонт, можно сказать, сама делала. Мебель, понятно, от родителей.
— А картины чьи?
— Отчим собирал, дружил с местными художниками. Это все авторские картины. Что-то дарили, что-то покупал. Вот, сделала им новые рамки, смотрятся по-другому.
— А ты знаешь, я тоже пишу акварели. — Неожиданно для себя призналась Алена.
— Ух, ты! Покажешь?
Пришлось показать те несколько картин, которые она засняла на мобилку.
Алла была удивлена:
— Да ты хорошо рисуешь! Хотелось бы увидеть оригиналы.
Алена была польщена и, конечно же, обещала показать и подарить. Тут, к теме разговора, Алла покопавшись в шкафу, вытащила альбомы с художественными репродукциями. Тут пришла очередь удивляться Алене. Ей как-то не доводилось раньше держать в руках такие книги. Особенно поразили ее два альбома с акварельными пейзажами.
Поговорили еще о живописи и отчиме. Алла подвела Алену к книжному шкафу:
— Смотри, это его книги.
Алена стала рассматриваться корешки старых книг, это были учебники и руководства по психиатрии, некоторые имели антикварный вид.
— Читала что-нибудь?
— Не поверишь, почти все. Эти старые учебники читаются как хорошая художка! Тебе, вообще-то, психиатрия нравится?
— Раньше не очень нравилась, я ведь после колледжа хотела в хирургии работать, операционной сестрой. Но последние годы поняла, что тут интересней. Такие судьбы мимо проходят, сериалы отдыхают.
— Отчим говорил, что психиатрия никогда не станет полностью медицинской наукой. Потому что люди постоянно меняются и с ними меняются их сумасшествия. Он очень уважал интуицию, но считал, что интуиция сама по себе не приходит, ее опытом и учебой можно заработать. Хороший человек был, жаль, рано ушел…
— А отчего он умер?
— Гипертония, инсульт… Что это мы о печальном, ты же в гостях у алкашки, сейчас пить будем.
Она извлекла из шкафчика-бара начатую бутылку и побежала на кухню, пресекая попытку Алены последовать за ней:
— Сиди, сиди, я сама управлюсь.
Алена стала рассматривать бутылку — похоже, это был настоящий французский коньяк.
— Ну, что видишь, что алкашки пьют? Не хухры-мухры, — франс-натюрэль!
Давай по чуть-чуть!
Выпили за гостеприимство и благополучие дома.
— Ну, давай, расспрашивай меня про алкоголизм! — Скомандовала Алла. — Стесняешься, тогда сама расскажу. Да, есть такая беда. Но до алкоголизма я еще не допилась. Не веришь? Смотри на эту бутылку. Она стоит начатая не первый месяц. У настоящего алкоголика спиртное не застаивается, ибо — потеря количественного контроля — помнишь такой симптом? Ото ж! А я пока на уровне бытового пьянства. А почему пью с риском для здоровья и утраты работы?
Знаешь, Аленка, по моим наблюдениям обычные люди спиваются только по какой-то веской причине. Ну, классика жанра, горе заливать. А вот ты замечала, как Вась-Вась лечит алкашек? Он почти всем антидепрессанты назначает. Алкоголь — он же антидепрессант. Вот сейчас мы еще по рюмахе добавим и весело станет. Еще по рюмахе, тебе вообще петь и плясать захочется. А мне уже нет, ибо сигнал от настоящего алкоголизма пойдет, у меня наоборот, настроение начнет портиться… Я, конечно, по лезвию хожу. Но по-другому у меня не получается. Хорошая ты
