В очередной раз тетка заявилась в воскресенье, когда Никита был дома. Она была в благодушном настроении, которое могло измениться в любой момент, в зависимости от результатов ревизии.
— Так, школьничОк, покажи-ка дневничОк! — ласково попросила она Никиту.
Тот с видом идущего на заклание поплелся к себе в комнату и стал там рыться, оттягивая неприятную минуту.
— Ну, а ты, шалунья, все пьешь и блядуешь? — Вопросила тетка Алену.
— Угу, теть, все так.
Тетке нравился только свой юмор. Поэтому веселый тон ответа племянницы был не к месту. Теткино благодушие стало потихоньку улетучиваться.
— Ох, смотри мне, доиграешься. Неужели ты думаешь, что я вот так и пущу все на самотек? Ты у меня единственная племянница и я не позволю тебе спиться и скурвиться, как бы ты сама этого не хотела.
— Да я же медсестрой в психбольнице работаю, как же мне там спиться-то можно?
— Знаем, знаем. Сейчас и шофера за рулем спиваются. Подумаешь, медсестра! И где — в психушке. Там и больные психи и доктора поехавшие. В такой обстановке и здоровому человеку ум сохранить сложно.
"А я дура и нездоровая, стало быть, мне это не грозит" — подумала Алена, но спорить с теткой не стала.
Никита принес дневник и началось детальное обсуждение его содержимого.
"А нет худа без добра, у меня-то руки до его дневника не доходят, пусть сынуля
перед тетечкой отчитается." Никита вяло бубнил свои оправдания, пока не получил строгие наставления, обязательные к исполнению. Какая-никакая, а польза от теткиных наездов была — Никита тетку боялся, поэтому хоть и с грехом пополам, но учебу как-то подтягивал.
Потом тетка отправила Никиту "погулять", а сама взялась за племянницу.
— Ну, что, опять пьешь, по ресторанам шастаешь? Сын растет бездельником, лентяем, а тебе только гульки на уме? Кто такую профуру замуж возьмет?
— Да я замуж не собираюсь.
— Это почему-же? Сыну мужское воспитание нужно, тебе деньги. Ты, что у нас — бизнесвумен? Ни себе толку дать не можешь, ни сыну. Родители твои, дай им бог здоровья, люди сельские, помочь тебе уже не могут. Только на меня у тебя надежда, а ты все грубишь. Ну, вот, скажи, куда ты Никиту определять собираешься после школы? В какое-нибудь ПТУ?
Алена считала себя терпеливой, но не плохо выносила насмешки над собой. Она услышала в теткиных словах издевку над собой и сыном. Еле сдержав себя, чтобы не наговорить грубостей, она ответила:
— Почему же в ПТУ? Думаю, попытаемся поступить в педагогический.
— Куда-куда? И на какой-же факультет?
— Физвоспитания, скорее всего.
Тетка удивленно вскинула брови: — Ну-ка, ну-ка, с этого места поподробнее.
— Никита занимается спортом…
— Это я знаю, — перебила ее тетка.
— Так вот, его тренер видит в нем задатки, намерен его продвигать.
— И это он сам тебе сказал?
— Да.
Тут тетка призадумалась. — А знаешь, может он и прав, твой тренер! Ладно, посмотрим, время еще есть.
Дальше тетка уже не наезжала, формально еще поговорили о родителях и гостья удалилась. Алене захотелось напиться. Полина была на дежурстве, обзванивать других подружек было лень, поэтому вместо веселого вечер получился скучным, прямо по заветам тети, с чаем и книжкой.
Профком сподобился раздать билеты на какой-то концерт. Алена считала себя любительницей музыки, хотя специально сама никуда бы не пошла и денег на билет пожалела бы. Но, как говорится, на халяву и керосин шампанское. Кроме них с Полиной, билеты были еще у двух сотрудниц отделения. Так что, организовался маленький культпоход. Места оказались на балконе, на втором ярусе. До сцены было далековато, но зато хорошо можно было рассмотреть публику в партере, чем и они занимались перед началом представления.
— Смотри, смотри, кто пришел, — толкнула Алену в бок соседка: — вон, внизу, правее смотри, видишь?
Внизу, между рядами боком продвигался Роман Олегович с какой-то дамой, очевидно женой.
— Да он у нас красавчик модный, оказывается. — Шептала соседка.
Действительно Ромчик был одет стильно — на нем был модного синего цвета пиджак, белая рубашка с черным галстуком-бабочкой.
— А жена, смотри, пигалица какая-то.
А вот здесь Алена была не согласна: "пигалица" была миниатюрной шатенкой с изящной фигуркой и приятными чертами лица. Она заметила, что их разглядывают и что-то шепнула Ромчику. Тот поднял голову, нашел взглядом девчонок и приветственно помахал им рукой.
Концерт получился интересный, но Алена постоянно отвлекалась, тайком рассматривая Ромчика с его спутницей. Ромчик выглядел оживленно, совсем не так, как на работе. Он охотно аплодировал, в промежутках между номерами наклонялся к спутнице и что-то ей говорил, смеялся.
"Так вот он какой, северный олень", — думала Алена и ей почему-то становилось все более грустно и захотелось уйти, не дожидаясь окончания концерта.
Такое настроение не укрылось от подруги: — Ну ты че захандрила? Концерт не понравился? Да, это вам не леди Гага, а наша, местная баба Яга! — Рассмеялась Полина собственной шутке.
После концерта единодушно решили отметить это мероприятие посиделками в кафе. Из четверых двое — Полина и Алена жили ближе к центру, две другие жили возле больницы, в Городке и редко выбирались "в город", тем более для похода в театр, филармонию или другое культурное заведение.
В кафе дружно принялись обсуждать Ромчика и его супругу. Все сошлись в мнении, что "наш" Рома — красава, а вот что касается его жены, здесь мнения экспертов разошлись. Алена настаивала, что они гармоничная пара, остальные с разными аргументами пытались доказать, что это совсем не так.
— А дети у них есть?
— Да, двое, уже больших, старший в медунивер поступил в этом году.
— А жена так молодо выглядит.
— Это потому, что муж заботится о ней.
— Любит наверное…
Вывод о том, что их доктор любит свою жену, то ли опечалил участниц дискуссии, то ли настроил их на философский манер, но дальше разговор пошел вялый. В скорости жительницы Городка покинули компанию, было поздно, транспорт туда по вечерам ходил плохо.
Полина с Аленой остались одни. Алене опять стало муторно на душе. Заказали бутылку водки. После пары рюмок вроде стало попускать.
Полина разделяла настроение подруги. Ей казалось несправедливым, что у доктора красивая (ну да, все-таки красивая, если честно) жена, ребенок в универе учится. И сидит он партере, на хороших местах и смеется и аплодирует и хорошо ему, счастлив он,
