— Целых десять лет, — прошептала я. — Никто ничего не делал целых десять лет, и все это время граф находился на свободе, собирая силы для нового ритуала. Киран… — назвав его по имени, я замялась, но лишь на мгновение. — Я сочувствую вашему горю. И повторю: сделаю все, что в моих силах, чтобы на этот раз исход был иным.
Теперь окончательно стало понятно, почему он действовал в одиночку и не мог рассчитывать на поддержку своего центра. Так же, как и тогда, сейчас специалисты по сверхъестественному отказывались реагировать на происходящее. Повлияли ли на них весомые взятки, именитость графа или что-либо еще, в сущности, было не важным и положения вещей не меняло.
— Это я сделаю все, что в моих силах, — поправил меня Киран и, прищурившись, бросил долгий взгляд куда-то за мою спину. — В этот раз Баррингтон за все ответит.
Перед тем как Киран ушел, я рассказала ему о Габи, а точнее, о ее вменяемости. Приняв информацию к сведению, он ободряюще улыбнулся напоследок и покинул комнату, снова оставив меня одну.
Следующая неделя мучительно медленно тянулась в томительном ожидании. Как я и предполагала, из комнаты меня выпускали только в столовую, которая превратилась в самое кошмарное место в доме. Девушки окончательно стали походить на бездушных кукол, и смотреть на это было невыносимо. После трапезы миссис Эртон провожала меня до покоев, избегая при этом смотреть в глаза, и запирала на ключ.
Так повторялось изо дня в день, и я была готова лезть на стены. От бессилия что-то изменить, от страха и злости, которая все разрасталась. И я приняла ее, даже радовалась ей, потому что злиться в моем случае значило бороться, выражать протест обстоятельствам и не сдаваться.
Я думала о Бекки, которая так и не появилась, о несчастной Делоре и о Киране. Думала и о Викторе. У меня вообще появилось много времени, чтобы думать и анализировать, чем я и пользовалась.
Сопоставив некоторые факты, пришла к выводу, что живущая в лесу ведьма являлась прямым потомком дочери виконта Палмера, выжившей во время пожара. Если верить приблизительным подсчетам — внучкой, а возможно, и дочкой. Кроме того, я все чаще мысленно возвращалась к образу женщины с девочкой на руках, увиденной на старом кладбище, и висящему в комнате графа портрету. Но чем больше пыталась понять, что за ними кроется, тем дальше становилась от разгадки.
Киран, как и обещал, приходил примерно раз в два дня, чтобы принести еду. Фиону ко мне больше не пускали, вместо нее приставив совершенно потерянную Оливию. После того случая, когда я требовала от нее ответов, горничная стала меня опасаться и походила на побитого, запуганного зверька.
В один из вечеров в мою комнату кто-то постучал. Я встрепенулась, поняв, что это не миссис Эртон, которая сразу отпирала дверь ключом. Вслед за стуком послышался тихий щелчок вскрытого замка, и через несколько мгновений вошла Банни.
— Ты что здесь делаешь? — удивленно спросила я. — Как вошла?
Девочка приложила указательный палец к губам, а другую руку вытянула вперед, демонстрируя лежащий на ладони ключ.
— Взяла у мамы, — тихо произнесла она. — Мне Габриэлла помогла.
Банни подошла ближе и посмотрела мне в глаза сосредоточенным, совсем не детским взглядом и нараспев произнесла:
Этой ночью я видела сон, Там снова была твоя смерть. Кто в душу умершей влюблен, Не может в пожаре сгореть. Ты взгляду не верь — он врет, Но верь глазам, что не лгут, Сам он тебе подсказку дает, Родная кровь, соперник и друг.Девочка замолчала, но пробирающего до дрожи взгляда не отвела и смотрела так, словно ждала от меня ответа. Я же стояла, не в силах шелохнуться и не зная, что на это ответить. Уже завтра нам с Кираном предстояло идти в скрытую магией комнату, и весь вечер я морально на это настраивалась. Слова Банни всколыхнули в душе нечто большее, чем простое беспокойство, и это было совсем некстати.
Заметив, что с ответом я не тороплюсь, она снова заговорила:
— Я не чувствую Оливии… никогда не чувствовала. Она любит меня, но как-то не так. Помоги мне узнать правду, завтра у тебя будет такой шанс.
Больше не дожидаясь от меня каких-либо слов, Банни бесшумно выскользнула за дверь, в замочной скважине повернулся ключ, а я так и осталась стоять в центре комнаты — ошарашенная и растерянная.
Промучившись кошмарами всю ночь, утром я проснулась абсолютно разбитой. Послушно позволила Оливии сделать все необходимое, а после так же послушно проследовала за ней в столовую. Невзирая на плохое самочувствие, я была спокойна и уверенна. Окончательно осознав простую истину, что бояться бесполезно, я отогнала отчаяние и приняла реальность как факт.
Даже на девушек за столом смотрела по-другому, тоже воспринимая их состояние как факт. Главное, убрать чувства и не позволять им брать верх. Стать такой бездушной, какой меня долгое время считали, и не показывать слабости, что бы ни происходило. Хватит. Больше принижать себя не позволю.
Когда-то в далеком детстве я читала сказку, где принцессу взяли в плен, держали в темнице и кормили лишь хлебом да водой. Ее хотели сломать, унизить, но она держала себя так, словно стояла гораздо выше удерживающих ее людей. Благодаря этому и выжила. Я решила поступать так же. Ведь недаром говорят, что в простых сказках кроется великая мудрость.
Поймав взгляд Габи, я едва заметно улыбнулась одними уголками губ, и она ответила тем же. Это послужило дополнительной поддержкой, и
