– Или мы все, или только я. – Голос моего шаенга прозвучал удивительно спокойно. – Я тебя понял.
– Нет! – Не желая мириться с таким исходом, застонала я, невольно делая шаг к древней сущности.
Крепкая рука мужа удержала на месте, не позволяя приблизиться к ней.
– Дина, я понимаю твою боль, я вытерпела еще большую. И схожу с ума при мысли о том, что и моей девочке предстоит пройти через это. Но совершенные в прошлом ошибки слишком чудовищны, чтобы их легко можно было исправить. – Шаенга стонала, и это заставляло кровь в моих жилах леденеть.
Даже присутствие мужа уже не согревало, ведь совсем скоро я лишусь его. Но почему так?! Захотелось кричать, махнув на все рукой, спасать только себя… нас. Но я знала, что Нургх никогда не пойдет на это. Он слишком привык считать себя отверженным, привык платить по счетам судьбы! Душа переполнилась отчаянием и невыносимой болью, я не могла уже мыслить здраво.
Но мог мой шаенг.
– Однако ты не сообщила нам ничего нового о случившемся на Варлее, – как-то слишком отчетливо и спокойно заметил он. – Ни о причинах, ни об угрозе, ни о последствиях перехода в этот мир мы ничего не знаем. Ты предлагаешь нам слепо следовать твоим инструкциям. Но доверия к тебе нет! Я не уверен, что твоя задача не в том, чтобы заставить меня сломать печать. Или желаешь заманить меня в тот мир в одиночестве в заранее подготовленную ловушку? Что скажешь?
Муж успокаивающим жестом сжал мои пальцы, не спуская глаз с древней.
– Ничего! – Сущность резко взлетела вверх, пропав из моего обзора в бесконечной темноте помещения. По залу разнесся ее отдаляющийся голос. – Прислушайся к себе! И либо поверь мне, либо нет…
И все. Даже я поняла, что разговор окончен – волна холода словно схлынула, а свет померк, погрузив нас в абсолютную тьму. Но это уже не пугало – сказанное шаенгой было гораздо страшнее.
«Не допускай разлуки, повторно воссоединить вас я уже не смогу – не хватит сил. Быть рядом с ним – это мой подарок тебе, Дина», – прозвучал в голове ее голос, когда мы почти вышли из подземелья.
Что за игры у этой древней? Жуткие игры!
Глава 17
Нургх
Вот и все. Слушал шаенгу и неожиданно понял: она не лжет. Безусловно, выдает нам лишь ту информацию, что выгодна для нее, но… Про цену размером с мою жизнь древняя не солгала.
Подсознательно прежде я и сам пришел к этой мысли. Вот только не мог представить, как это осуществится. Теперь узнал. Все просто: вскрываю печать на месте перехода, перемещаюсь в изначальный мир шаенгов и запечатываю путь назад. А по возможности и совсем разрушаю его, лишая себя возможности вернуться.
Кто знает, что случилось с тем миром? И самое страшное: для меня выбора нет. Мне придется отдать свою жизнь. За Дину, за дочек, за Ниар и его жителей. Мне предстоит потерять все. Вновь! Но насколько же сложнее решиться во второй раз. Теперь мне есть что терять. И все тяготы пережитого изгнания не подготовили меня к такой потере.
Как убедить в этом Дину? Я не представлял. Чувствовал по ее смятению, по задрожавшему телу, по отрывистому дыханию, что она не верит в это… не желает верить! Не смирится с подобным поворотом судьбы.
Связь со всеми энергиями стихий Ниара, дарованная мне Источником, позволила получать больше информации. То, что лишь в моей власти защитить его, я понял давно. Вот только сейчас я узнал, как и почему. Причина в магии крови, мой дар оказался проклятием.
Как смогу решиться? Откуда взять силы? Где найти волю? Я просто не способен сейчас расстаться с семьей. Не после такого невероятного воссоединения. И не могу не сделать этого, спасая их жизни. Короткая разлука со Связанной теперь показалась милой шуткой, тренировкой.
Вся моя прежняя жизнь показалась тренировкой. Словно потеря родителей, годы изгнания готовили к отчуждению, к мысли, что не достоин счастья, не имею права наслаждаться благополучием.
Начал все мой отец. Знал ли он о той угрозе, что сейчас грозит Ниару? Наверное… И у родителей хватило мужества и воли отдать свои жизни в обмен на возможность для меня спасти этот мир. Дина и наши дети – неужели они проживут свои жизни без меня?
«Никто другой не справится», – холодом прошелестела в сознании мысль шаенги, пока Дина, разрывая мое сердце мукой, кричала на нее, отказываясь принять единственное решение.
Обречен! Я всегда был обречен на отчуждение и страдание. На бесконечную борьбу. Не стоило расслабляться, решив, что судьба стала благосклоннее.
«Проклятый изгнанник».
Это всегда останется со мной, как бы я ни пытался обманывать себя. Только теперь я буду изгнан оттуда, где был счастлив, где так недолго обладал всем. Вся теперь такая короткая жизнь с Диной промелькнула перед глазами. Я постоянно терял ее! Чтобы вновь найти, чтобы стать сильнее… Но сейчас пути назад не будет. И это самое страшное.
Сам не сознавая, как переставляю ноги, вышел вместе со Связанной из подземелья. Стена на нашем пути сдвинулась – шаенга и не собиралась препятствовать возвращению.
– Нургх! – Дина обхватила меня за плечи, неистово прижимаясь всем телом. – Это какой-то ее хитрый план! Я не верю… Должен быть другой путь.
Плечи моей Связанной сотрясали рыдания. Она, не сознавая, ощутила неотвратимость грядущего. Но отказывалась принимать выбор судьбы.
– Другого пути нет. – Собственный голос поразил надломленностью и безжизненностью.
Дина замерла.
– Ты… – Она сглотнула, словно боясь произнести вопрос вслух. – Ты веришь ей?
– Да.
– Нет! – Она закричала как раненый зверь, взвыла. – Не смей даже говорить мне подобное. Не смей уходить! Я не отпущу.
Ее руки безвольно поникли, упав с моих плеч. Дина уже не обращала внимания на слезы, текущие из глаз, на глухие рыдания, рвущиеся из груди. Постояв недолго, словно собираясь с мыслями, не поднимая на меня взгляда, она вдруг резко метнулась к стене, что вновь отделила зал от подземелья.
– Открой! – закричала она, исступленно колотя по ней. – Я не верю в это! Не верю! Ты ничего не объяснила мне. Кто я? Почему тебе так важно разрушить мою жизнь? За что ты наказываешь меня? Чего я не помню?!
Обмякнув и опустившись на пол, моя Связанная обессиленно закрыла лицо руками. Плечи Дины дрожали от беззвучных рыданий, гася ее отчаянный порыв. Ее боль была созвучна моей, на клочки разрывая душу. Разве смогу я уйти, оставив ее? Оставив их?
А остаться и обречь на гибель?..
Шаенга молчала. Неприступная преграда не шелохнулась. Услышать больше нам не предназначено. Как же больно, отчаянно несправедливо и жестоко сознавать себя пешкой в чьей-то
