Сделать рожу надменную и значительную, а глаза пустыми. Три шага вперед, остановиться на миг, пропуская товарищей… Немцы даже дернуться не успели, приколотые к стене, как жуки булавками. Русская школа штыкового боя – это вам не хухры-мухры. Взмах руки – и позади застучали сапоги, народ высаживался из бронетранспортера споро, но без суеты. Чай, не в первый раз. Кто-то протянул Сергею его винтовку, и тяжесть СВТ успокаивающе потянула руку вниз. Уже ставшим привычным до автоматизма движением Хромов забросил оружие за спину. Сейчас пистолеты удобнее. Ну, понеслось!
Здание комендатуры было захвачено в какие-то две минуты, чисто и практически беззвучно. Немцы ребята, конечно, не трусливые, но рассудительные и буром на стволы лезть не привыкшие. Живо сообразили, что пистолеты и автоматы незваных гостей уже в руках, а мебель, пускай даже и добротная, советская – защита очень так себе. Так что руки они задирали вполне спокойно, не пытаясь лишний раз дергаться. Исключение составил какой-то чин в эсэсовской форме, черной, с молниями на вороте и непонятного номинала погонами. Этот попытался бузить… слегка, потому что ничего серьезного сделать попросту не успел. Селиверстов приложил его кувалдой в челюсть, и на том единственная попытка организовать сопротивление закончилась.
– Пленных в подвал, – сейчас от быстроты и четкости действий зависело многое. – Радиста оставить пока. Васильич, договорись с ним о сотрудничестве. А я пока тут с комендантом побеседую.
– Эт можно, – важно кивнул Громов и занялся вербовкой здешнего Маркони. Тот, живо сообразив, что еще немного – и из него приготовят отбивную, с необходимостью работать на новую власть согласился моментально.
Тем временем Сергей подошел к коменданту. Тот так и сидел на своем стуле, высоко задрав руки вверх. Бледное лицо удивительно подходило к некогда белым, а сейчас порядком обшарпанным стенам, и фуражка, которую он на автопилоте водрузил на голову, когда открылась дверь кабинета, сползла ему на глаза. Сергей поднял маузер, кончиком ствола аккуратно зацепил ее за козырек и чуть-чуть приподнял вверх. Посмотрел в испуганные глаза немца:
– Алле, гараж! Будем разговаривать, или тебе мозги вынести? Вон на ту стену, к примеру?
Немец заморгал и вдруг быстро-быстро заговорил, мешая немецкую речь со словами какого-то смутно понятного славянского диалекта. Судя по всему, он слова Хромова понял безо всякого перевода, но вот его ответ мозг воспринимать отказывался.
– Плахов!
Их штатный переводчик оказался на месте. Послушал, что говорит немец, переспросил, и тот, перейдя на чисто немецкую речь, ответил. Плахов усмехнулся:
– Говорит, что он не немец. Просит не убивать.
– И кто он?
– Болгарин.
Ну надо же! Впрочем, что Болгария воевала на стороне немцев, было общеизвестно. Просто как-то не принято раньше об этом было говорить, а потом и вовсе забылось. И вроде бы утверждалось, что болгарские части на Восточном фронте не присутствовали. Ага, как же… Вон, живое свидетельство обратного сидит, не убивать просит.
А пленный разливался соловьем. Если ему верить, то выходило, что он не нацист, голосовал когда-то за коммунистов, ничего плохого не делал, и вообще такой белый и пушистый, «…хоть в тюрьму но, желательно в июле и желательно в Крыму». С усиленным питанием, разумеется. Дать бы ему в рыло, да так, чтобы пломбы из зубов вылетели!
– Переведи, – Сергей с трудом подавил раздражение. – Я представителей братьев-славян на дух не переношу. За рожи дебильные, привычки гадские да натуру предательскую. Если бы это мурло сидело дома, то на его место сунули бы немца, и он не стрелял бы на фронте в наших бойцов. Поэтому у меня огромное желание исправить положение. И если эта ошибка природы хоть на секунду не захочет сотрудничать, то я ему яйца гвоздями к дверям приколочу.
– Это противоречит конвенции о военнопленных! – взвизгнул немецко-болгарский пленный. Хромов пожал плечами:
– Во-первых, СССР не подписывал конвенции. Во-вторых, вы напали на нас без объявления войны. Так что вы, на мой взгляд, не более чем пережравшая стероидов банда. Молоток и гвозди мне, живо!
После этих слов комендант внял увещеваниям и здравому смыслу. С пистолетом перед носом почему бы и не внять? Говорят, угроза экзекуции подхлестывает мозговую активность, и сейчас этот тезис блестяще подтвердился. Считанные минуты спустя на руках у Сергея имелись все данные о размещении солдат в этом вшивом городишке. Их, правда, оказалось чуть больше, чем планировалось, но это сейчас было глубоко вторично.
Еще через пять минут, воспользовавшись услугами трофейной рации и прилагающегося к ней пленного Маркони, установилась связь с основной группой. Немец, блистая стремительно наливающимся фингалом под левым глазом и скособочившись так, словно у него болели разом все ребра, испуганно поглядывал на Громова и виртуозно работал с аппаратурой. Сергей даже ощутил перед ним какую-то неловкость. Ну, право слово, будь у них с собой нормальный радист, этого и «уговаривать» бы не потребовалось. Увы, тех, кто разбирался в рациях, у них было мало. Все же хотя кружки радиолюбителей в СССР и были распространены, в обычную пехоту человека, понимающего в электронике, вряд ли бы взяли. Дури в стране, конечно, хватало, но до столь вопиющего разбазаривания ценных ресурсов доходило редко.
Еще меньше было народу, хоть как-то освоившего немецкие радиостанции. И совсем не оказалось тех, кто разбирался в них хорошо. Так что и с той, и с другой стороны пользовались услугами пленных. Зато связь держали уверенно, а главное, волну подобрали, которую сами немцы вряд ли будут использовать, а значит, и слушать.
Дальнейшее было обговорено заранее, и танки Мартынова уже вышли на позиции. Оставалось согласовать лишь время, но тут действовать решили по факту. Вначале работает Хромов, а после него начинают остальные. Как узнают? Да услышат, куда денутся. Оставалось лишь загнать немцев в подвал (эсэсовцу по дороге случайно свернули шею, но никто особо не расстроился, а пленные стали еще послушнее), после чего спорым маршем выдвинулись к месту предстоящей операции. Конечно, кто-то из немцев окажется вне ее кольца и под раздачу не попадет, во всяком случае, сразу, но отдельные солдаты погоды не делают. И колонна, воняя на весь город едким бензиновым дымом, зашлепала гусеницами прямиком к зданию, определенному немцами под казарму.
Поразительно, но в этот раз многочисленные популяризаторы истории оказались правы. В куче книг Сергею встречалось упоминание о том, что немцы любили использовать для размещения своих солдат здания школ. Так оно на проверку и оказалось, во всяком случае, здесь. Если вдуматься, то ничего удивительного
