– Как тебе наша компания, Алексей? – поинтересовалась она.
– Мне очень нравится, Анна! – улыбнулся я.
– Андрей мне сказал, что насчёт Инги он тебя предупредил. Не обращай внимания, она очень хорошая девчонка!
– Это я уже понял… – кивнул я, вспоминая обещания Инги, данные мне пятнадцать минут назад.
– Почему не танцуешь? – переключилась девушка на другую тему.
– Пока не хочу, может быть, позже…
– Договорились. Первый медленный танец мой. – я удивлённо посмотрел на неё. – Ты же помнишь, что сегодня вы с Андреем выполняете все наши желания? – хоть у Анны и было серьезное лицо, но её глаза смеялись.
– Анна, первый медленный танец твой! – торжественно сказал я ей.
Девушка очаровательно улыбнулась, встала и вернулась на свое место.
Вернувшиеся после танцулек Наталья и Инга устроили мне форменный допрос:
– О чём с Анькой говорили? – сходу спросила Юсупова, а Долгорукая кивнула, горя желанием узнать подробности.
– О моих впечатлениях о нашей компании. – ответил я.
– И что ты сказал? – прищурив глаза, поинтересовалась Наталья.
– Правду. Что мне наша компания очень нравится.
– А ещё о чём говорили? – Ингу было не провести.
– О медленном танце. – я был краток.
– И что? – не отставала Инга.
– Пообещал, что первый медленный танец станцую с ней…
– Вот ведь сучка! – воскликнула Юсупова, глядя на Долгорукую, которая согласна кивнула.
Они обе вскочили и переместились к Шереметьевой, которая, надо было отдать ей должное, несмотря на ожесточённую жестикуляцию и разговор на явно повышенных тонах, сохраняла невозмутимый вид и самообладание. Когда мои однокурсницы вернулись и сели на свои места, то они демонстративно старались на меня не смотреть, но фужеры пододвинули, которые мне пришлось «обновлять». В полном молчании прошло минут пять, пока не заиграл, наконец, медленный танец. Я встал, провожаемый гневными взглядами Наташи и Инги, обошел стол и протянул руку Шереметьевой, которая с улыбкой поднялась мне навстречу. На нашем импровизированном танцполе мы оказались не одни – в танце «качались» две пары с соседнего столика. Когда я, наконец, притянул к себе Анну и обнял её за тонкую талию, то почувствовал в своих штанах лишний аргумент против слов Инги о пяти или больше годах «рабства» – лицо девушки оказалось так близко, её упругая грудь упиралась в меня, запах от волос пьянил лучше коллекционного вина из Крыма…
– Алексей, а знаешь, что я сказала Наташе и Инге, чтобы они мне не устроили скандал? – вернула меня с небес на землю Анна.
– И что же? – хриплым голосом спросил я.
– Что я им услугу оказала! – Анна опять очаровательно улыбнулась.
– И какую же?
– Что я избавила тебя от тяжкого выбора, кого пригласить на медленный танец. – хмыкнула она. – Ясно же, что той, кого ты не пригласишь, будет очень обидно…
– Аня, ты правда сделала это только поэтому? – улыбнулся я, чувствуя, как девушка слегка напряглась.
– Кто знает… – опустила она голову мне на плечо, прижавшись ещё сильнее.
На втором медленном танце к нам присоединился Андрей с Ингой. Юсупова, не скрываясь, подозрительно смотрела на нас с Анной. Ничего другого не оставалось, как улыбаться ей в ответ. Закончив танцевать и проводив Шереметьеву на её место, я вернулся к «моей» парочке.
– Алексей, ты прощён! – важно сказала мне Инга, присаживаясь рядом. – Мы с Наташкой посовещались и решили, что Анька была права, когда лишила нас выбора на первый медленный танец! – она сделала паузу. – Следующий танец ты будешь танцевать с Натальей! – на что Долгорукая улыбнулась.
Мне не оставалось ничего другого, как только согласиться с мнением большинства, и продолжить ухаживать за девушками, периодически обновляя вино в их фужерах и поддерживая светскую беседу. По моим впечатлениям, Андрей Долгорукий реально отдыхал от внимания своей сестры и её подружки, которые были заняты мной, и не обращали на него никакого внимания. Я, как и обещал, вернее, как решили девушки, потанцевал сначала с Наташей Долгорукой, а потом и с Ингой Юсуповой. В обоих случаях, под конец второго танца, я начинал повторять про себя таблицу умножения, хоть как-то пытаясь отвлечься от тех эмоций, которые вызывали во мне прижавшиеся ко мне красавицы. В конце вечера, под самое утро, взывая к дружеским чувствам обеих девушек, я уже по собственной инициативе пригласил Анну Шереметьеву на танец.
– Что, не отпускали? – спросила она, прижимаясь к мне.
– Сама же всё видишь, не хочу дать повода для ссоры… – попытался объяснить я.
– Извини, это не упрёк, я всё прекрасно понимаю! – ответила она. – Вот и сейчас за нами следят… - засмеялась она.
И действительно, я краем глаза заметил, что Наташа с Ингой не сводит с нас глаз.
Разъезжались мы около пяти часов утра, причём Андрей Долгорукий, через официанта Владимира, закрепил за мной одну из разъездных машин клуба «Метрополия», которая и доставила меня домой.
* * *Воскресным днём князь Анатолий Владимирович Долгорукий сидел у себя в кабинете и думал, что ему делать с информацией, полученной только что от начальника службы безопасности. Придя к каким-то своим выводам, он взял со стола телефон, порылся среди контактов и нажал кнопку вызова.
– Приветствую, Толя! – услышал он, наконец, в трубке.
– Здравствуй, Виктор! Как дела?
Ещё около десяти минут собеседники обменивались последними новостями, пока, наконец, Долгорукий не решился перейти к тому, о чем действительно хотел поговорить.
– Витя, а тебе внучка не рассказывала, с кем она вместе учится в университете?
– Как не рассказывала? Рассказывала, конечно, – с твоими внуками!
– А больше она ни про кого не говорила? – вкрадчиво поинтересовался Долгорукий.
– Нет. А что? – напрягся его собеседник.
– А то, Витя, что вместе с ними учится молодой князь Пожарский, и сейчас у них одна компания. Вчера они, все вместе, ещё и с Анькой Шереметьевой, отдыхали в нашем развлекательном центре.
– Подожди, Толя, какой ещё молодой князь Пожарский? Там, если я не ошибаюсь, только один князь, Михаил Николаевич, и он совсем не молодой!
– А ты помнишь тот скандал с покойной Лизонькой Пожарской около восемнадцати лет назад?
– Что-то такое припоминаю…
– А ещё, Витя, там был именной императорский указ…
– Всё, Толя, вспомнил! Теперь у нас получается, что князей Пожарских целых два, старый и молодой… Ну, ладно, но как это может отразиться
