Мария не слишком активно принимала участие в их занятии, поскольку и без нее народу было много. Каждое новое собрание Ордена она ждала как манны небесной, ожидая увидеть родного ей человека и выдыхала, когда находила его глазами. Вместо этого гриффиндорка продолжала делать усилие над окклюменцией, читала множество книг, тренировалась, бродила по дому. Древнейшее и благороднейшее семейство Блэк со своим девизом — чистота крови на век, славилось скверной привычкой выжигать с гобелена провинившихся. Так, сам Сириус с которым она каждый вечер выкуривала по сигаретке, оказался последним живым Блэком. Но и его выжгла родная мать после побега из семьи. Сириуса это ничуть не волновало. А вот Марию задевало. Впрочем, это было связано с их семейством. Бабушка Эйлин тоже подверглась подобному наказанию и умерла практически от рук своего отца. А Северус так и остался Снейпом, вместо того, чтобы с гордостью называться Принцем. Сама девушка клятвенно пообещала себе, что если они переживут эту войну, то однажды назовется Марией Принц.
Были у Сириуса и кузины. Три сестры. Старшая Беллатрикс ныне носила фамилию Лестрейндж и теперь отдыхала в Азкабане. Зато ее портрет на гобелене был. Мари не знала, как выглядит эта женщина сейчас, но в молодости была невероятно привлекательной. Если сама Мари завьет кудри и сделает соответствующий макияж, то вполне себе сможет походить на одиозную кузину Сириуса. Второй сестрой была выжженная с гобелена Андромеда ныне Тонкс. Ее дочь Нимфадора «назовешь меня так и умрешь» Тонкс, знакомая самой Мари еще до поступления в Хогвартс, являлась самым неуклюжим аврором и молодым членом Ордена. Зато она была метаморфиней и обладала первоклассным талантом менять свою внешность по желанию. И, наконец, третья сестра на данный момент носила имя Нарцисса Малфой. Сириус был в родстве с Драко. Впрочем, на самом деле это было неудивительно. Чистокровные рода часто смешивали свою кровь.
А пока взрослые, мельком появляющиеся в доме по делам Ордена, советовали Поттеру не волноваться, поскольку в Международном статуте о секретности совершенно точно есть пункт, разрешающий применять волшебство для спасения своей жизни, миссис Уизли в последующие дни находила для них массу работы. Вооруженные палочками, хотя вначале женщина пыталась настоять на ручной уборке в угоду закона, подростки очищали помещение за помещением. На очистку одной гостиной ушло три дня. После гостиной настала очередь столовой на первом этаже. Когда в буфете там обнаружились пауки размером с блюдце, Рон быстро вышел налить себе чаю и не возвращался часа полтора. А после близнецы не преминули наколдовывать ему пауков под дверью. А вот весь фамильный фарфор с геральдическим украшением и девизом Блэков Сириус бесцеремонно побросал в мешок, и такая же участь постигла старые фотографии в потускневших серебряных рамках. Те, кто был на них изображен, пронзительно вопили, когда разбивались покрывавшие их стекла.
Этого Мария понять не могла. Северус почти также презрительно относился к роду Принц, но он гордился им, хотел быть его частью, не говоря уже о самой Марии. А вот последний оставшийся Блэк, кажется, наоборот желал стать магглокровкой или просто не иметь никаких связей с семьей. Но девочка ничего не говорила на этот счет. Это тараканы Сириуса и ему с ними бороться. Впрочем, гриффиндорка, однажды наткнувшись на чердаке на Кричера — домового эльфа, ударила его тряпкой, сказала прекратить называть магглокровкой и попросила припрятать все блэковские вещички для потомков. Эльф хоть и продолжал бубнить, однако одобрительно посматривал на «единственную приличную нечистокровную гостью древнейшего и благороднейшего дома Блэк».
***
— Кто здесь? — Мари выставила палочку вперед на неизвестного нарушителя ее ночного спокойствия. Сама девушка находилась на верхнем этаже-балконе. В соседнем помещении жил Клювокрыл.
— Эмм, Мари, это я, — раздалось негромкое бормотание.
— Красавчик? Почему не спишь?
— Я хотел поговорить. О Гарри. Завтра слушание и я боюсь…
Мария находилась здесь по такой же причине. А еще ждала запоздавшую по неизвестной причине сову от Северуса. День назад Сириус и Гарри наконец-то встретились с их адвокатом лично, чтобы скорректировать показания. Роновы аргументы понравились Альберту Вагнеру и он даже пообещал поспособствовать в дальнейшем обучению талантливого парня. От чего Молли пришла в неописуемый восторг, как и сам Рональд — он нашел в себе то, в чем превосходил братьев. Но тем не менее тревога не отпускала их.
— Он справится, Рон, — Мари положила руку ему на плечо и ободряюще сжала. — Ты молодец. Мистер Вагнер не зря это сказал.
— Спасибо. А если Гарри все же исключат? А еще отец. Ты же слышала, что Фадж в Министерстве просто свирепствует: никто не должен иметь никаких связей с Дамблдором. Там сейчас «Дамблдор» — ругательное слово. Они думают, он просто зря мутит воду, когда заявляет, что Сам-Знаешь-Кто возродился. А отец он хороший конечно, но если он скажет что-то в поддержку Гарри и Дамблдора…
— Рон, успокойся, — улыбнулась Мария, глядя на неуверенного подростка. — Все будет хорошо. Взрослые сами разберутся со своими делами. Я уверена, твой отец очень умный человек и на рожон не полезет. А Гарри защитит наш адвокат.
— Но я не…
Мария подалась вперед и прикоснулась губами к его теплой щеке, сама не зная почему. В этой темноте все становилось таким запретным и сладким, что побороть искушение оказалось невозможным. И даже поцелуя в щеку оказалось достаточно, чтобы смутить обоих подростков. Хотя Мария и не понимала причины своего поведения. Она и раньше целовалась с мальчиками. Но Рон, над которым она подтрунивала несколько лет, вызывал неопределенные чувства. Он… нравился ей?
— Спокойной ночи, Рональд, — прошептала она ему на ухо, прежде чем стремительно выскочить из полутемной комнаты.
***
— Меня оправдали! — это были первые слова Гарри, когда он вошел в дом, через входную дверь, громко ею хлопнув.
Вернулся он в два пополудни,
