— Спасибо, Мари. Ты лучшая.
Поттер ничего не понял. Пока не стоило волноваться.
***
— Нет, я согласна, мы уже прошли ту стадию, когда можно учиться только по книгам, — сказала Гермиона. — Нам нужен учитель, настоящий, чтобы показал нам, как пользоваться заклинаниями, и поправил, если будем ошибаться.
Наступила тишина, пока у Поттера крутились колесики в голове.
— Разве не ясно? Ты, Гарри, — Грейнджер глубоко вздохнула, когда поняла, что Гарри ничего не ответит.
Сей разговор проходил, когда студенты Гриффиндора убедились, что практик действительно не будет, а заниматься им как-то будет нужно. Мария не стала спорить с Грейнджер, хотя могла и ответить, что у нее есть прекрасный тренер в подземельях, который иногда исчезает по заданию Ордена (ту проклятую неделю Северус отсутствовал по приказу второго начальства — у Мари появился очередной повод ненавидеть Бель Морта).
Поттер жестко тупил и не понимал, почему друзья предлагают это ему. И даже перечисление всех его заслуг, начиная со второго курса, не помогли ему понять: парень чертов гений в ЗОТИ.
— Да послушай же. — Гарри начал сердиться, потому что улыбалась уже и Гермиона. — Вы можете послушать? Все это звучит очень красиво, но мне просто везло — половину времени я сам не понимал, что делаю, ничего не планировал, действовал вслепую и почти всегда мне помогали.
Рон и Гермиона по-прежнему улыбались, и Гарри сердился все больше, хотя сам не понимал, почему так сердится.
— Ох, Поттер, ну хватит ломаться как целка. Ты же гребаный гений нашего курса. И если бы не твои собственные заслуги, ты бы им не стал. А если ты боишься, то мы все тебе поможем. Обещаю, — доверительно проговорила Мария. — Просто подумай над этим, хорошо?
Самой Марии предстоял иной моральный выбор. Возможно, даже посложнее, чем у Гарри. Она боялась того, что захочет вытворить ее гормональная система. Как хорошо было в тринадцать лет, когда ты просто целовалась с симпатичным мальчиком и сбрасывала его излишне шаловливые руки с появившейся груди. И как оказалось трудно, когда сердечная привязанность к конкретному человеку стала преобладать над физиологическими потребностями. Мари стащила журнал у Шеймуса из-под подушки, когда тот уже ушел на занятия. Она долго не решалась открыть его. Только увидев на обложке название и колдофото, хотелось закрыть или выкинуть. Но эксперимент требовал соответствующих жертв.
Девушки в журнале Шеймуса были чудо как хороши: сияющая, идеальная кожа, огромные глаза, струящийся каскад преимущественно золотистых волос… Они не смущались своих полуоткровенных нарядов и посылали своим невидимым зрителям завлекающие улыбки и поцелуи. На некоторых колдофото девушки модели исполняли чарующий танец. Но… Марию это совсем не привлекало. Эти развратные девицы были просто симпатичными ведьмами, которые работали своими привлекательными телами.
Нет, Мари перевела взгляд украдкой на соседний стол, где никого не замечая в некотором отчуждении, сидела Полумна. Её длинные платиновые волосы были распущены, а естественные кудри лезли в глаза. Она постоянно заправляла одинокую прядь за ухо и не отрывалась от своего чтения. Сердце ёкнуло от этой простой и, несомненно, милой картины. Дюпен Чен была неравнодушна лишь к одной девушке и та… не знала этого.
========== Глава 42. ==========
Грейнджер как всегда повела себя ответственнее, чем все они вместе взятые. Спустя две недели ведьма вновь напомнила Гарри о своих занятиях, и он наконец-таки дал согласие. Для сбора выбрали «Кабанью голову» — кабак на окраине Хогсмида. Грейнджер подошла к доверенному студенту с каждого факультета, естественно, кроме Слизерина, и сообщила про свою идею. Также она узнала от профессора Флитвика, что студентам не запрещено встречаться в таком месте, и что учебные группы также разрешены в школьных правилах. Амбридж не могла чинить им препятствия.
Мария пришла вместе с троицей самой первой. В трактире было пусто, темно и как-то подозрительно пугающе. Когда подошло время сбора, никто не явился. Гарри готов был уже опустить руки, но уже буквально спустя несколько минут двери распахнулись. Сноп пыльного солнечного света разрезал комнату надвое и потух — дверной проем загородила целая толпа.
Первыми вошли Невилл с Дином и Лавандой, за ними сразу — Парвати и Падма Патил вместе с Чжоу и одной из ее вечно хихикающих подруг, с немного мечтательным видом Полумна помахала Мари рукой, отчего желудок Мари сделал сальто; потом Кэти Белл, Алисия Спиннет и Анджелина Джонсон, Колин и Деннис Криви, Эрни Макмиллан, Джастин Финч-Флетчли, Ханна Эббот со своей подругой из Хаффлпаффа; три парня из Рейвенкло — Энтони Голдстейн, Майкл Корнер и Терри Бут; Джинни, а за ней еще парочка ребят. Замыкали процессию Фред и Джордж Уизли со своим другом Ли Джорданом — у всех троих были большие бумажные мешки с товарами от «Зонко».
— Два-три человека? — севшим голосом передразнил Гарри. — Два-три человека?
— Ну, идея оказалась привлекательной, — радостно сообщила Гермиона. — Рон, не подтащишь стулья?
Фред заказал всем сливочного пива и собрание началось. Гарри начал с важности сдачи СОВ, а окончил угрозой для всего магического мира. Ему помогла Боунс. Сьюзен затронула тему патронуса, и Гарри вновь пришлось перечислить все свои подвиги. Каждый в компании был заинтригован и восхищен умениями Поттера. Никто не решился покинуть трактир. Пиво медленно уходило, а ребята становились все более раскрепощенными. Было бы глупо не заметить, что Мари и Луна пили в основном из одной бутылки, передавая ее друг другу по очереди. Время от времени их пальцы сталкивались, а губы приникали к горлышку, где ещё недавно были губы соседки. От этого глубоко внутри становилось так горячо и приятно, так запретно, но это не хотелось прекращать ни в коем случае.
Наконец, собрание подошло к концу. Ничего конкретного не решили: у них не было места для встреч, не было определенного времени, поскольку тренировки нужно было совмещать с квиддичем разных команд, но был настрой и желание. Грейнджер создала список, куда записывались все желающие. Список с подвохом. Те, кто проболтаются о намечающемся мероприятии, получат неприятное проклятье, которое будет видно абсолютно всем. Мария одобрительно взглянула на Грейнджер, но тем не менее поставила свой росчерк одной из первых.
— Этот Захария — хмырь, — сказал Рон, злобно глядя в спину удалявшегося Смита. Хаффлпаффец был одним из последних и явно с какой-то неохотой вписал себя в список.
— Мне он тоже не очень нравится, — сказала Гермиона. — Понимаешь, он слышал, как я сговаривалась с Эрни и Ханной у стола хаффлпаффцев, и тоже захотел прийти — что я могла сделать? Но чем больше народу, тем
