— То есть, не то чтобы меня это волновало, но что он спрашивал? Можно поконкретнее?
Сидни опускает крышку сиденья для унитаза и приглашает меня присесть.
— Он хотел знать, почему ты так много занимаешься, почему такая серьезная, ходишь ли куда-нибудь развлечься, кроме библиотеки.
Протискиваясь мимо нее в крошечную комнату, я плюхаюсь на унитаз, издаю негодующе «хммм», и скрещиваю руки на груди, пока она продолжает расточаться.
— Вот же, и я о том. А вот самая бредовая часть: он намекал, что пригласит меня снова, что я нашла очень странным, потому что казалось, ему было плевать, о чем я говорила.
— Ты бы сказала «да», если бы он спросил?
Скажи нет, скажи нет.
Лицо Сидни искажается миной «ты спятила», прежде чем она сосредотачивается на зеркале.
— Э-э, да. Конечно, я же не дура. Это ведь Оз чертов Осборн. Он так чертовски горяч. Клянусь, я хотела его приласкать. О, Боже мой, Джеймс, его татуировки так меня завели — я могла бы залезть к нему на колени. Мои трусики такие влажные сейчас.
Татуировки. Влажные. Горяч.
— Верно, — говорю невозмутимо. — Горяч.
И влажные.
Моя соседка вытаскивает ватный шарик, делает его влажным, и начинает стирать туш с ресниц. Она поворачивается ко мне с одним открытым глазом.
— Что с тобой? Ты ведешь себя странно.
— Я? Вовсе нет!
Но да — совершенно странно.
— Он попросил твой номер, — небрежно говорит Сидни, прежде чем включить воду и склониться, чтобы сполоснуть лицо. — Честно говоря, я была удивлена, что он его еще не раздобыл, учитывая, как вы двое себя ведете.
— Он попросил мой номер телефона?
Моя соседка смеется.
— Да, Джеймсон, твой номер телефона.
— Зачем ему мой номер? — озадачено размышляю я. — Это так странно.
— Э-э, вовсе нет, — вслепую она нащупывает полотенце, ее голос заглушен, когда она говорит: — Клянусь, если бы я не знала тебя лучше, то подумала бы...
Я задерживаю дыхание.
— Подумала что?
— Подумала бы, что между вами что-то происходит, помимо того, что вы занимаетесь вместе, — она говорит с опаской, будто боится того, что я скажу после этого, боится, что скажу ей держаться от него подальше.
— Пфф, я тебя умоляю. Это нелепо, — протестую я. — Я видела его в библиотеке, от силы, раз пять и только.
— Я в этом не так уверенааа! — распевает она. Затем, понижая голос, дразнит: — Так что происходит между вами двумя в этой библиотеке, Джеймсон Виктория Кларк?
— Ничего! — громко протестую я.
Может, чересчур громко, потому что улыбка моей соседки расплывается до полномасштабной ухмылки.
— Хммм, — ее зеленые глаза сканируют мою полосатую темно-синюю майку без рукавов и клетчатые пижамные штаны. Сид в задумчивости стучит пальцем по подбородку. — Если призадуматься, он, казалось, был зациклен на твоем гардеробе. Он дважды упомянул о твоих кардиганах. Я рассказала ему все о твоей коллекции кардиганов.
— Заткнись, Сидни! — я хватаю влажную мочалку из душа и бросаю в нее. — У меня нет коллекции кардиганов, паршивка!
Всего лишь по одному каждого цвета радуги: красного, оранжевого, желтого, зеленого, синего... фиолетового. Розового. Белого, черного и серого. И несколько с узорами.
Но по большому счету, у кого их нет?
— Но у тебя вроде как она есть. Не пытайся этого отрицать, — дразнит она, называя цвета в моем шкафу: — Красный, розовый, желтый, зеленый.
Я показываю язык.
— Иногда я тебя ненавижу.
— Нет, вовсе нет, — Сидни возвращается к снятию макияжа. — Так тебя не волнует, если он пригласит меня снова?
— Что? Умоляю. Нет. С чего бы мне? Я ведь не собираюсь с ним встречаться. Ха-ха.
Нет. Ради Бога, он всего лишь парень, с которым я занимаюсь в библиотеке.
Серьезно, мне нужно перестать говорить.
Возясь с баночкой увлажняющего крема и не встречаясь со мной глазами, она с сомнением кивает.
— Хорошо, раз ты так говоришь. Но... знаешь, если ты передумаешь, то скажи, ладно? Не хочу чувствовать себя стремно, если Оз и я начнем встречаться.
— Встречаться с Озом Озборном? — я закатываю глаза, но она меня не видит. — Ладно, Сидни. Здорово.
На этот раз она поворачивается ко мне, нахмурившись. Уязвленная.
— Почему ты сказала это таким тоном?
— Я тебя умоляю. Парень трахается с каждой — я видела, как ему дрочили на вечеринке прямо в коридоре. Вероятно, лучше держаться подальше от такого парня, каким бы симпатичным он ни был.
— Прежде всего, он никоим образом не может трахаться с каждой. У всех спортсменов такая репутация, просто потому, что они спортсмены; они не все свиньи. Оз может быть виновным по определению. А во-вторых, почему бы мне не хотеть встречаться с ним? Это Оз Осборн. Если он пригласит меня, я буду дурой, если откажусь; по-твоему, я похожа на дуру?
Нет, черт побери. Не похожа.
Она не такая.
Я упрямо скрещиваю руки.
— Прекрасно. Только не позволяй ему себя обманывать, на столбике его кровати наверняка не осталось места для зарубок.
Она оценивает меня пристальным взглядом.
— Ты же на самом деле не веришь в эту чушь?
Ну, нет. Не верю. Так почему, черт возьми, я это сказала?
Демонстративно вздыхаю.
— Нет, но все же не думаю, что тебе стоит с ним связываться.
Сидни обдумывает это в течение нескольких минут, проводя рукой по своим длинным светлым волосам.
— Джеймс, это всего лишь несколько свиданий, ничего больше. Я не собираюсь выходить за парня замуж.
Ее лицо становится подозрительного розового оттенка — который она пытается спрятать за белым махровый полотенцем.
— Поступай как знаешь, но не говори, что я тебя не предупреждала. И убедись, что надеваешь презерватив.
Она очаровательно хихикает.
— Ему тоже?
— Это само собой разумеется, — подразниваю я, когда она опускает полотенце, чтобы намазать увлажняющий крем.
Я жду все то время, пока она чистит зубы, заплетает волосы и удирает в свою спальню.
Жду сигнального звука закрытия ее двери, прежде чем прерывисто вздыхаю и вновь мысленно возвращаюсь к нашей прошедшей беседе.
Себастьян говорил обо мне все время, пока они были на свидании? Затем попросил мой номер телефона?
Что это вообще значит?
Внизу живота образуется узел неопределенности, наряду с острыми уколами чего-то другого.
Зависти.
Я завидую, что не такая общительная, как Сидни, Эллисон, и Хэйли. Завидую, что ребята не считают меня сексуальной, потому что внешне я консервативна. Завидую, что просто не могу дать себе волю. Завидую, что...
Тьфу, прекрати, Джеймс. Хватит!
«Он не моего вкуса, он не моего вкуса, он не моего вкуса», — повторяю себе.
О боже, я делаю это вслух.
Поднимаясь с унитаза, я подхожу к умывальнику, упираясь руками по обе стороны раковины, вдыхаю через нос и выдыхаю через рот, чтобы сдержать волну тошноты.
Тошноты от мысли о моей соседке, встречающейся с Себастьяном.
Я. Ревную.
Так вот каково это?
Это слишком низко,
