Она закатывает глаза.
— Не будь ослом. Конечно, ты мне небезразличен.
Небезразличен. Интересно, это кодовое слово для более сильного чувства, которое она еще не готова признать... так же, как я не признался ей или сказал это вслух.
Еще слишком рано знать наверняка.
Верно?
И снова в комнате воцаряется осязаемая тишина, над нами нависает тяжесть слов.
— Джеймсон, позволь мне... — мой голос замолкает, следующие слова срывают напряжение. — Заняться с тобой сексом на столе.
— Боже мой! — Она смеется и бросает в меня ручку. Она попадает мне в грудь и рикошетом отскакивает на ковровое покрытие. — Мы не будем заниматься сексом в общественном месте!
Я обвожу рукой комнату.
— Брось, это же не публичное место. Здесь четыре стены и крепкая дверь, если не считать окна. Кроме того, не говори, что ты не думала сделать это со мной каждый раз, когда мы были здесь.
— Хм, я могу честно сказать, что не думала об этом, но очевидно, что ты думал.
Я смотрю на нее как на сумасшедшую.
— Хм, ясно. Жаль тебя расстраивать, но трахаться — это единственное, о чем я думаю, когда я с тобой.
— Ладно, выкинь это из головы, мы не будем заниматься сексом в библиотеке.
— Что нужно сделать, чтобы убедить тебя?
— Ничего. Ничто не убедит меня позволить тебе заняться со мной сексом на столе. Этого не случится.
— Хочешь поспорить?
Еще раз закатывает глаза — уже третий.
— Нет, Себастьян, потому что ты все еще должен мне за последнее пари.
— А если я заплачу тебе оргазмами? Двести пятьдесят штук.
— Хммм.— Она постукивает розовым ногтем по подбородку, обдумывая мое предложение. — Хорошо. Я подумаю об этом.
Моя ухмылка самодовольная.
— В последний раз, когда ты сказала, что я подумаешь об этом, ты засунула свой язык мне в глотку посреди библиотеки.
— Заткнись! — Она бросает другую ручку. — Мы можем приступить к работе?
— О боже... прямо здесь... неужели ты не можешь сделать это посильнее?
— Детка, я пытаюсь... если я сделаю это еще сильнее, я разобью этот дерьмовый стол. Это фанера.
— Моя задница... моя задница на клавишах ноутбука, и они впивается в мое бедро... О боже...Не прекращай делать это... так хорошо…
— Черт...черт...ты слышала треск? Я говорил тебе, что мы собираемся ... сломать этот... гребаный ... стол.…
— Это стоит того… вот так с-стоит... так стоит…
— Не останавливайся, не останавливайся, я сейчас кончу, я … кончу…
— Вот вам и отказ от секса на публике, Маленькая Мисс Кокетка.
— Давай, детка. — Джеймсон имитирует мужской голос. — Вряд ли, это публичное место. Здесь четыре стены и крепкая дверь, если не считать окна.
— Очень смешно, умник.
— У нас нет времени нежиться в лучах воспоминаний. Тебе стоит подтянуть штаны.
— Нежиться в лучах воспоминаний… мне нравится, как это звучит.
— О-о-о, ты все-таки скрытый романтик.
— Да, наверное.
Эпилог.
«Иногда она будит меня посреди ночи минетом.
Как-то раз, после этого,
она накормила меня бутербродом.
Очевидно, мне нужно блокировать это дерьмо.»
Себастьян
— Какого черта ты со своим дерьмом делаешь на моем крыльце?
Дует ветер, поднимая снег и посылая холодный ветер, проносящийся мимо меня в гостиничный номер. От порыва ветра длинные распущенные волосы Джеймсон развиваются вокруг её плеч.
Я стою перед той же дверью номера, позволяя своей красной сумке упасть на замерзшую, заснеженную землю. Ярко-зеленый сноуборд прислонен к дверному косяку вместе с черной сумкой и моей одеждой.
— Мой старый приятель Чед сказал, что твоя соседка по комнате бросила тебя, — поддразниваю я, небрежно пожимая плечами.
— Чед, говоришь? Хммм ... я слышала, что он окончил колледж и получил работу в технической компании. Тебе придется придумать что-нибудь получше; я не могу позволить кому-то пройти через эту дверь, мой парень убьет меня, и он будет здесь с минуты на минуту.
— Твой парень, звучит потрясающе, и очень хорошо выглядит.
Джеймсон скрещивает руки на груди и уклончиво пожимает плечами.
— Ну, с ним все в порядке. Я бы не стала выталкивать его из постели.
Я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее улыбающиеся губы, поднимаю сумку и вхожу в номер.
— Поразительно. Это место выглядит так, как мы его оставили.
— Да. Та же кровать, тот же комод, та же крошечная ванная.
— Ах да, крошечная ванная греха, сцена всех мастурбационных излучений. — Мой смех наполняет старомодный гостиничный номер, когда я подхожу к комоду, чтобы положить свои вещи.
— Не мог бы ты не напоминать мне? — Вопрос Джеймсон бьет мне в спину.
Я оглядываюсь через плечо.
— Ты стояла и смотрела, детка. Это не могло быть так уж ужасно.
— Это только потому, что меня застали врасплох.
— Да... но потом ты подслушивала под дверью, как я кончил.
— Я нахожу очень невежливым с твоей стороны поднимать этот вопрос, — возмущенно замечает она.
— Правило номер двадцать…
Джеймсон поднимает палец и кокетливо шевелит им.
— Не-а, у нас уже двадцать два.
— О, простите меня, мэм. Правило номер двадцать три: пока мы в отпуске, мы должны постараться сделать все так, как делали это в прошлый раз.
Она настроена скептически.
— Хочешь пойти в вестибюль и посмотреть, как я даю свой номер совершенно незнакомым людям?
— Конечно! Это будет романтично.
— Та поездка не была романтичной. Она была утомительной.
— Ты не думала, что это романтично, когда я набросился на тебя в снегу на обратном пути к автобусу?
— Нет, совсем нет.
— Ерунда. Ты застонала, когда я упал на тебя.
— Нет, ты придавил меня, а я пыталась оттолкнуть тебя. Это огромная разница. К тому же, у меня был снег в штанах.
— Хммм. — Я на секунду задумываюсь, пытаясь вспомнить все то хорошее, что мы делали, когда были здесь в последний раз, но в голове всплывают лишь некоторые вещи. — Ты спала со мной в одной постели, потому что не могла устоять. Признайся, что подушка была отчаянной уловкой, чтобы привлечь мое внимание.
Моя великолепная девушка, улыбаясь, прикусывает губу.
— Хорошо, я признаю это. Я, возможно, хотела прижаться к тебе в постели, но ты должен признать, что ты был без ума от меня.
Я смотрю на нее как на сумасшедшую.
— Пффф, конечно, я был без ума от тебя, вероятно, с момента нашей встречи. Ты чертовски очаровательна.
Моя подача как-бы говорит: Что тут особенного, но выражение лица Джеймсон соперничает с тем, когда я подарил ей дюжину красных роз.
— Иногда ты говоришь такие милые вещи!
— Только иногда? — дразню я, подходя ближе, пока она стягивает постельное белье и взбивает подушки.
Джеймсон зевает, утомленная путешествием.
— Ладно. Большую часть
