– Друзья мои, я взял на себя смелость познакомиться с дядюшкой Адама сам и признаюсь – более умного и сердечного человека, чем он, пожалуй, не встречал. Мы даже кое-что уже придумали. – Люка заговорщически подмигнул Полю.
Адама смутила последняя фраза Мензони и его совсем неоднозначный взгляд в сторону Боннара.
– Люка заехал сегодня днем, – спокойно пояснил Поль. – Я не стал тебя будить. Ты и так провозился со мной всё утро. Мы разговорились. Я пригласил Люку на ужин.
– Ему не нужно приглашение, для него наши двери всегда открыты. – Вики ласково обняла Мензони.
Он погладил ее по голове и поцеловал в макушку.
– Поль рассказал мне про свои безрадостные приключения. Конечно, это ужасно, друзья.
Адам поперхнулся. Виктория тревожно похлопала мужа по спине.
– Рассказал про аварию и показал свою обезображенную руку.
Адам выдохнул.
– Однако за то непродолжительное время, что мы общались, я почувствовал потребность посвятить его во все мои перипетии в прошлом.
– Не думаю, что это хорошая затея, Поль. – Вики с укоризной посмотрела на Боннара. – Не стоит нагружать нашего друга излишней информацией о том, как ты у нас, – Вики хотела сказать «нашелся», но вовремя осеклась, – к нам приехал.
– Вики, милая, спасибо за заботу. Если меня окружают такие добрые люди, значит, я и сам чего-то стою. Сколько лет мы знакомы?
– Семнадцать, – не задумываясь, ответила женщина.
– И, по-твоему, мне нельзя доверять? Обидно слышать от тебя такое. – Мензони вышел во двор и закурил.
– Дорогая, почему? – Адам тоже был в замешательстве.
– А вдруг он кому-нибудь расскажет? Круг его знакомых – это вся Италия и половина Франции. Что о нас подумают? Только представь.
– Люка предан тебе. С кем ты выбирала свадебное платье? Кто освещал это мероприятие в СМИ? А благодаря кому нашу свадьбу признали событием года? Виктория, пусть в твоей жизни не задерживаются подруги, но вспомни, сколько ты пережила рядом с ним.
Супруге стало не по себе.
– Поль, ты серьезно готов посвятить Мензони во всё это?
– Да.
– Тогда снимай Брэда, – ответила женщина и вышла во двор.
Через панорамное окно было видно, как Вики горячо объясняется с маэстро, а он даже не смотрит в ее сторону. Однако через четверть часа и еще одну сигарету эти двое, радостные и вполне примирившиеся, вернулись на кухню.
– Люка, это Поль, – сказала Вики.
– Поль Боннар, внук Мишеля Боннара, к вашим услугам, мой дорогой Люка.
Люка зажал рукой рот, зашептал что-то по-итальянски, отчетливо сказал: «Mamma mia» и повернулся к Адаму:
– Это что, и ты родственник Боннара?
– Люка, сядь. Мы тоже были потрясены, как и ты, если не больше. Мы всё узнали сегодня ночью. Поль мне не дядя. Мы придумали легенду, чтобы оправдать присутствие в моем доме человека в маске. Уверен, на нашем месте ты поступил бы так же.
Мензони подошел к Полю, внимательно оглядел его череп, стянул перчатку, еще раз взглянул на костлявую руку:
– Ты правда внук великого Боннара? Твой дед – выдающийся Мишель Боннар?
– Да, это так. Я единственный его потомок.
– Спасибо! – воскликнул Люка, – Это настолько немыслимо и невероятно, что не укладывается в голове. Каким бы ты ни был, ты прекрасен, Поль. У тебя человеческое сердце, а всё внешнее – это такая ерунда! Уж поверь мне, я в этом понимаю как никто. Я счастлив, друзья!
За ужином Поль получил ещё массу комплиментов.
Расположившись в гостиной, все лакомились пирожными от мадам Коколи. Мужчины пили коньяк. Вики закурила кальян:
– Поль, дорогой, нам нужно дослушать твой рассказ сегодня же, чтобы как можно скорее все подытожить.
– Да, друзья, прошу вашей помощи. В одиночку, боюсь, мне не справиться с этой чертовкой.
– Кого ты имеешь в виду?
– Катерину.
– Мадам Ловаль? – одновременно отозвались супруги.
– Да, её, – погрустнел Поль.
– Но какую роль она играет в твоей истории? – удивилась Вики.
– Если кратко, это моя жена.
Все трое переглянулись.
– Но начать я хочу не с этого. Скажи, Люка, ты ведь прочитал последнюю книгу моего деда?
– Да, ты уже спрашивал об этом, – напомнил архитектор.
– Ты единственный из всех нас, кто дочитал. Ты скажешь, чем конкретно она закончилась?
– Да, конечно. Главный герой женился на своей возлюбленной после долгих и немыслимых скитаний. Он спас ее от неминуемой гибели в конце: вылечил, он же доктор, от страшного вируса, который погубил полмира. У них родилась дочка. На этом роман закончился.
– Всё так и могло быть, однако я не спас Еву. Я не смог найти лекарство. Она и моя дочь погибли.
Все ахнули.
– Люка, эта книга обо мне и моей жизни. Всё, что там написано, произошло со мной, – печально рассказывал Поль. – Дед каким-то непостижимым образом предсказал и описал мою судьбу. Вчера ночью я поведал начало этой трагической повести и был вынужден остановиться на том моменте, когда понял, что могу влиять на болезнь доктора. Но прежде, чем я продолжу, знает ли кто-нибудь, ГДЕ нашли эту рукопись?
Все отрицательно покачали головой.
– А мы могли бы это выяснить?
– Думаю, да, – отозвалась Вики, в ведении которой как журналиста находился доступ к любой информации.
– Нам придется это выяснить. Ведь если мои догадки верны, рукопись была украдена незадолго до смерти моего деда. Но об этом позже. Я не стану пересказывать всё сначала. Люка, ты читал роман целиком и осведомлен даже лучше, чем наши друзья.
Поль устроился на пуфике и вновь приступил к горькой правде о себе:
– Я понял, что могу управлять Брутом. Его состояние неведомым образом подчинялось кольцу на мизинце. Я поставил перед собой цель выяснить всё, что скрывало это кольцо, какой связью с Брутом оно обладало и какую истину мог открыть он сам. Я хотел подчинить моего хозяина себе и заставить нуждаться в моей помощи. Надеялся, это подтолкнет его к откровенности.
Как только состояние Брута улучшалось, я надевал кольцо и, когда он спал, садился возле его кровати. Начиналась лихорадка, затем я дожидался, пока он придет в сознание. В моменты горячки Антуана одолевал страх и он становился словоохотливее. Так однажды вместо обычной просьбы вылечить его очередной порцией девушек он дал мне маленький ключ и велел принести из ящика стола записную книжку в бархатной красной обложке.
Я мгновенно исполнил его волю. Книжка была полностью исписана. Повинуясь любопытству, я открыл ее в середине и увидел заметки, похожие на те, которые делал доктор в ходе своих экспериментов. Я не стал углубляться в чтение, рассчитывая, что позже найду время неспешно изучить его труд.
Я толкнул дверь спальни Антуана, положил книжку на стул возле его кровати и слегка притронулся к его руке:
– Месье, я принес.
Брут открыл глаза, увидел красный переплет и попросил оставить его одного.
Спустя час он выглядел совсем плохо. Приложив немало усилий, он шепнул:
– Иди к Милене, приведи ее. Если же она плоха, то забери у нее кольцо. Торопись.
Я выбежал из спальни, нашел Густава, узнал адрес сестры Милены и через считаные минуты уже стучал в ее дверь.
На пороге появилась ее племянница Жоржетта, которая поведала мне о смерти своей тётки. Милену похоронили неделю назад. Как уточнила девушка, старушка умерла от старости.
Три квартала до дома Антуана я преодолел бегом. Услышав новости, Брут потребовал немыслимое. Он велел во что бы то ни стало достать кольцо, даже если для этого мне потребуется раскопать могилу.
Я не знал, как поступить. Отдавать кольцо я не хотел. Врать – тоже. Я решил создать копию и обратился к ювелирному мастеру, который долго крутил на первый взгляд простое медное колечко, но в итоге признался, что впервые в жизни видит такой сплав. Тем не менее он не отказал в просьбе сделать дубликат и через шесть дней продал мне такое же украшение с той же латинской надписью
