Казалось, замысел Антеро удался. Через полторы-две сотни шагов обрывистые склоны сошлись, и лось оказался загнан в тупик. Не знай охотники о наложенном на него заклятии, они бы глазам своим не поверили, когда многосаженной высоты зверь заметался в ложбине шириной в два десятка шагов, не находя пути. Иначе видел лося Антеро – он уже раскручивал аркан, другой рукой удерживая перед глазами щепку с круглой дырочкой посередине. Зверь как раз развернулся, широко расставил ноги, увязающие в глубоком снегу, и наклонил к преследователям рогатую голову.
– Когда наброшу петлю, – крикнул рунопевец лесовику, – хватай деревяшку и делай то же, что и я! За тобой – Тойво, потом – Уно!
Волосяная петля аркана свистнула в воздухе и захлестнула ветвистый рог. Антеро едва успел кинуть деревяшку Ахтинену – в следующий миг аркан рванулся вперёд, натягиваясь струной. Звериная сила швырнула рунопевца в сторону; тот еле устоял на ногах, всей тяжестью повиснув на своём конце веревки. Краем глаза Антеро увидел, как бросил петлю Кауко, как раскручивает свой аркан, целясь через заветную дырочку в щепке, Тойво.
Сейчас только Тойво видит настоящего лося, но и это зрелище не для робких – огромный разъяренный одинец, рвущийся из стороны в сторону, зацепленный за рога всего лишь парой веревок, таких тонких против его тяжеленной туши. Для остальных облик зверя невидим – арканы натягиваются и рвутся из рук, уходя в страшный, невообразимый вихрь тьмы и снега, из которого вылетают то растопыренные копья чудовищных рогов, то острые копыта величиной с пивную бочку. Тапио, Хозяин леса, Миэлликки, Лесная Матерь! Явитесь в помощь, не оставьте!
Зверь снова рванулся, и бросок Тойво пропал даром – аркан хлестнул по снегу. Кауко вдруг бросился на Антеро, оттолкнул его в сторону и сам упал сверху. В прыжке лесовик, не целясь, разрядил самострел в сторону наваждения, и тут же над самым лицом Антеро пронеслась чёрная туча, на миг закрывшая небо, а земля за спиной охнула от тяжёлого удара копыт. Барахтаясь в снегу, Антеро увидел, как саво, по-прежнему вцепившись одной рукой в веревку, описал дугу в воздухе и с криком ударился оземь за сугробом, а высокая рогатая тень лося прянула в сторону выхода из лощины и исчезла в темноте.
Оставшиеся на ногах Тойво и Уно бросились к упавшим товарищам. Антеро поднялся сам, и вот уже все трое обступили Кауко. Саво лежал, впечатавшись в снег, тихо стонал и слабо ворочался, пытаясь освободить ноги от лыж, застрявших в сугробе.
– Он задел тебя? – Антеро осторожно стирал с лица Кауко налипший комьями снег.
– Нет, – сквозь сжатые зубы ответил Кауко. – Только протащил за собой… Тут под снегом… валун… я об него…
– Встать можешь?
– Да…-ааа!.. – попробовав подняться, саво повалился обратно в снег. – Не могу!
– Тойво, – Антеро повернулся к племяннику. – Вы с Уно – бегом за санями. Нужно вернуться на стоянку, там костёр. Без саней нам Кауко не вынести. Бегом!
Тойво и Уно поспешили к месту привала, а тем временем Антеро разгрёб снег вокруг лежащего саво и бережно снял с него лыжи.
– Зачем ты бросился на меня? – спросил рунопевец.
– Оттолкнуть хотел, – ответил Кауко. – Лось бросился на тебя.
– Как ты увидел?
– По следам, я же метсямиес. Этот морок – он только в воздухе… а на снегу – нет… снег топчет обычный лось, след – обычный… на тебя…
Лесовик прокашлялся и заговорил снова:
– Мой крестовый лук бери себе. За Хурттийоки мы квиты.
– Держись, – отвечал Антеро. – Ты ещё сам настреляешься из него вволю. Сотню таких сделаешь, еще лучше! Сейчас у костра отогреешься, осмотрю тебя, отваром горячим отпою. Рано ты в Туонелу собрался.
Рунопевец старался ободрить товарища, однако сам прекрасно понимал, в какую беду они попали. Раненый в зимней тундре близок к пределам Туонелы как никто другой. Лечить без крыши над головой невозможно, помощи просить не у кого, вокруг – чужой неведомый край. Снежная пустошь вдалеке от людского жилища станет для человека, не способного идти, тем самым берегом Реки мёртвых…
По счастью, Кауко не один. Но куда его везти? В сегодняшней погоне охотники заплутали, но вернуться туда, откуда напали на след Лося Хийси, можно по собственным следам. Там до ближайшего похъёльского хутора ещё три дня пути. Нужно спешить – случись метель, следов не останется.
Вскоре прибежали Тойво и Уно, вместе осторожно подняли и уложили раненого в сани. После чего Тойво сказал:
– Мы здесь не одни. Когда мы с Уно возвращались, возле входа в лощину появился лыжный след.
– Не наш, – добавил Уно. – Мы выходили – его не было.
– Куда он ведёт? – насторожился Антеро.
– В ту сторону, – махнул рукавицей Тойво. – Когда проглянула луна, я даже видел над лесом дымок, будто над печной трубой.
– Варкас говорил, тут людей нет, – промолвил Уно. Втроём путники поспешно тянули сани к выходу из лощины – к свету и теплу костра, где можно хотя бы осмотреть раненого.
– Про лопарей он умолчал, – ответил Антеро. – Лопари для него не люди. Так, дичь двуногая. Водится здесь.
– Лопари – это плохо, – насупился хяме. – Я слышал, они финнов не любят!
– Похъёлан им любить не за что, – согласился Антеро. – Те их грабят.
– Вот и объяснишь им при встрече, что кроме похъёлан есть ещё саво, хяме и карелы! – проворчал Уно в ответ.
В словах хяме звучала горькая истина – невеликая радость для финского охотника набрести в тундре на саамское стойбище. Лопари, настрадавшись от бесчинств похъёльских ватаг, в любом финне видят врага, и при встрече о гостеприимстве не вспомнят. Скорее уж – о прежних обидах, особенно если на финне лопарская одежда с чужого плеча…
От входа в лощину в разные стороны вели два лыжных следа – один, уже проторенный – к своей стоянке, другой – к дальнему лесу, где Тойво углядел дымок над чьим-то жилищем.
Над лесом, предвещая буран, завыл ветер, нестройно зашумели деревья. На хмурое, беззвездное небо наползало все больше и больше туч. В вышине им уже сделалось тесно – они опускались все ниже, ещё немного – их бездонные мешки, набитые снегом, лопнут, напоровшись на островерхие ели. Уже хлёстко забили по лицам первые колкие крупинки. И словно в ответ на гул ветра и леса за спиной тоскливо залилось волчье многоголосье… Выбирать не приходилось.
– Мы идём к людям, – сказал Антеро. – Скорее!
Друзья бежали что было сил, но чёрная темнота леса приближалась мучительно небыстро. А сзади, чуть поодаль, уже мелькали невысокие серые тени, бледными огоньками вспыхивали хищные глаза.
Но вот и лес. Сначала – только
