– Ты и про приступы знаешь?
– А как же… И что мне прикажешь делать? Теперь уже потенциальная опасность от тебя намного превосходит принесенную тобой пользу. Нужно было тебя покрепче привязать, чтоб не наделала дел ненароком…
– Покрепче привязать, по-твоему – это похоронить?
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду тех, кто меня встретил на выходе из каторги; тех, кого вы послали меня убить.
– Кто хотел тебя убить?
– Не прикидывайся дурой. О том, что я пойду на каторгу, знала только ты, потому что именно ты через Татьяну Кривец меня туда направила. А значит, ты сама или через посредника натравила на меня Черную Пятерку, вернее, троих головорезов, двое из которых давно мечтали о моей смерти. Поняв, что Татьяна солгала, я почуяла опасность, и только благодаря этому мне едва удалось их ликвидировать и сорвать ваши планы.
Жанна озадаченно задумалась:
– Ты что-то путаешь. Я не офицер и не Советник Верховного администратора, мне не подчиняются военные… Черная Пятерка – что-то слышала, но думала, что это слухи… Убить тебя? Зачем мне это? Ты – мое самое драгоценное детище! Я послала тебя на каторгу, чтобы ты дискредитировала себя как следователь, обнаружив существование личных связей. После этого с тобой легче было бы играть…
– Кто, кроме тебя, знал об этом?
– Штаб. Я сообщила в Штаб о предполагаемом мною у тебя намерения вмешаться в дело другого следователя по мотивам сохранения личных связей. Эту информацию должны были передать в следотдел для начала проверки и возбуждения внутреннего расследования. Почему тебя пошли встречать какие-то боевики – понятия не имею.
– Ладно, пусть так. Так зачем же тебе было меня дискредитировать, что ты еще хотела от меня?
– О! Ты разрешаешь мне продолжить мою мысль… Итак, ты, Вера, не ведая того, представляешь огромную опасность. Пора было обезопасить Муос от тебя, а значит, надавить на привод в лице Вячеслава, что и было мною своевременно сделано. Пока что это подействовало – ты пошла к нему, оставила запись о посещении узника, не связанного с расследованием, и попалась в ловушку. Я думаю, внутреннее расследование в отношении тебя уже начато. Тебя интересует, что будет с тобой дальше?
– Для начала скажи, зачем ты отца Андрея опорочить хотела и устроила это похабное представление в Монастыре? Я имею в виду тот период, когда ты была Софьей?
– А как ты догадалась, что это я?
– Так мастерски, подло и пошло играть могла только ты. Да и совокупность внешних черт: темные волосы, блестящие глаза, большой рот – это твой портрет. Так что же ты там делала?
– Конечно же мне как психологу было интересно посетить Монастырь, эдакое хранилище сокровенных истин, которым уже больше двух тысяч лет. Библию я читала, читала от начала до конца – и что-то меня она не зацепила. Вот захотелось воочию понаблюдать за теми, кто отрешился от мира сего и живет в небесных сферах. А заодно проверить, насколько сильна их решимость не возвращаться к мирским делам. Поставила такой вот психологический экспериментик над первым попавшимся монахом…
– Это был не первый попавшийся монах, ты выбрала самый слабый в психологическом плане материал, как ты любишь выражаться.
– Но так или иначе, монахи – это твердыня Господня на земле, и один из них готов был сдаться.
– Но ведь не сдался?
– Будь уверена, еще пару недель, и он сам бы попросился ко мне в постель. Просто времени у меня не было – нужно было выполнить основную задачу по дискредитации Монастыря.
– Я так и предположила, но вот зачем это было делать? Неужели и монахи, по твоему мнению, приближали Крах?
– Они мешали нашим планам, внушая людям то, что происходящее с Муосом – не важно, решение проблем государства – второстепенно, засоряли людям мозги устаревшими правилами и табу, которые и в прошлые тысячелетия не особо спасали мир от войн и бедствий. Христианство свою роль в Муосе выполнило еще во времена Присланного и войн с ленточниками. А потом постепенно отмирало и все равно бы рано или поздно ушло в небытие. Монастырь и без моей помощи лет через несколько стал бы никому не нужной замкнутой сектой, а всякие там крестики, которые и сейчас по привычке носит половина людей в Муосе, стали бы не более священными безделушками, чем серьги и кольца. Но времени ждать у нас не было, реформы нужны уже сейчас, а для этого Муосу нужна только одна истина – та, которую предложим ему мы. Никакой другой, даже поблекшей и поношенной альтернативы, типа веры в воздаяние и загробную жизнь, допускать нельзя. Поэтому мы вынуждены были форсированно развенчать этот надуманный ореол, который Монастырю незаслуженно пририсовали темные людские массы. И я ж ничего особенного не сделала, просто показала, что монах – он обычный человек, как каждый из тех, кто собрался в Монастыре перед Вербным Воскресеньем. Но это, как ты выразилась, маленькое представление напрочь вычеркнуло Монастырь из сознания людей…
– Его вычеркнула не твоя нагота, а резня, устроенная в Монастыре после твоего ухода.
– Вот об этом ничего тебе сказать не могу. Поройся в рапортах своих следователей и выясни сама, что там у монахов с их соседями произошло через неделю после моего ухода. Быть может, моя нагота, как ты едко подметила, открыла этим слугам Божьим глаза на то, кто они есть на самом деле. А там, где дана воля похоти, появятся алчность, злоба и какие-то там еще грехи из христианского перечня.
– Ладно, с Монастырем разберемся, а вот чем вам диггеры помешали? Раз вы считаете Крах неминуемым, то зачем было, манипулируя мной, начинать эту бессмысленную войну?
– Диггеры? Спасти Муос можно, только сделав из него единое целое. Республика охватывает сейчас девяносто процентов Муоса. Оставшаяся часть оседлых поселений войдет в состав Республики уже в ближайшее время. А вот диггеры – их психотип просто непробиваем, и ими невозможно управлять. Наглядный пример – ты:
