Метро 2035: Муос. Падение

вертикаль инспекторов и администраторов, а во многом и превосходящих их по возможностям. Мы отслеживали на местах мнения и настроения и эффективно воздействовали на них. Нашими глазами, ушами, руками и ногами являются агенты-психологи, которые, кстати, трудятся абсолютно бесплатно. В основном их склоняли к сотрудничеству после того, как они были подловлены на каких-то неблаговидных вещах. Но это был только повод, потому что в природе большинства людей заложена потребность подсматривать за окружающими, доносить на своих ближних и пакостить им. Так что мы просто использовали на благо государства это не самое внешне благопристойное свойство человеческих душ. У каждого из нас было по десятку агентов-психологов, с одним из них – Татьяной Кривец – ты знакома лично. Кстати, Татьяна, если б так не увлеклась деторождением, могла бы стать инспектором-психологом, это уж точно у нее лучше получается, чем то, чем она занимается сейчас. Итак, психологическая служба стала тем невидимым остовом Республики, который до твоего появления удерживал все здание от крушения. И работы у нас было невпроворот: Инспекторат, Штаб, сам Советник постоянно ставили нам задачи, решать которые было одно удовольствие. Если б не мы – работы у следователей и убров было бы на порядок больше; можно сказать, что вы приходили только туда, где наши методы оказывались бессильны, а это случалось очень редко. Скажем, поступит донос от агента-психолога о том, что на такой-то станции зарвавшийся администратор начинает поговаривать дурное о Республике, в разговорах все чаще мечтая о том, чтобы жить отдельно, независимо. Мы тут же это поселение берем в разработку: изучаем детально администратора, его окружение и все их грешки и начинаем разыгрывать партию. Например, переведем в это же поселение бывшую университетскую пассию администратора, да обставим все так, что былые чувства у наших уже немолодых людей взыграют с еще большей силой. Само по себе это уже отвлечет администратора от его сумасбродных идей; а потом вмешаются другие факторы – ревность жены или соучастника намечаемого заговора, если тот станет поглядывать на вновь прибывшую. И на самом пике пылающих чувств удалим эту игровую фигуру из поселения, чтоб уж совсем не дискредитировать управленца в глазах подчиненных. Обычно в таких случаях наш материал становится подавленным, ему уже не до бунтарских идей, только и остается, что отдаваться работе. А запусти процесс – и наделает такой администратор дел нехороших – без трупов не обойдется: сначала повстанцы инспекторов и прочих правых элементов повздергивают, потом спецназ с армейцами в ходе штурма численность населения в поселении уменьшат; а затем следователи придут и все «отшлифуют» – отрубив пару голов в порядке приведения в исполнение безусловно справедливых приговоров. Видишь, насколько гуманнее наши методы: поковырялись в мозгах, поиграли на чувствах и человеческих пороках, порылись в грязном белье, попереставляли местами любимых и нелюбимых – и все остались живы…

– На каторгах надсмотрщики-мутанты похожие эксперименты проводят с каторжанами, – не удержалась Вера.

– Да ты что?! Вот жаль, что не знала – было бы интересно поизучать эти процессы, – как ни в чем не бывало парировала Жанна. – Но это отступление лишь для того, чтоб ты поняла, как сложна, многогранна, увлекательна и, главное, полезна наша работа. Дальше слушай самое интересное. Психологическая служба, которую вскоре возглавила я, все развивалась и совершенствовалась, мы успешно выполняли все более сложные задания; Инспектора и Штаб без нас выглядели бы как безглазые и безрукие увальни. Но чем талантливее мы выполняли их заказы, тем более четко формулировалась мысль, что сами заказы уже давно не соответствуют тому безграничному потенциалу, который мог быть задействован на их выполнении. Тут же появились первые разработки твоего Вячеслава и его единомышленников о предстоящем Крахе, но Главный администратор, а с ним и Инспекторат и слушать об этом не хотели. Наши пессимистичные прогнозы, сделанные с другого ракурса и полностью соответствующие выводам ученых, также игнорировались. Эти высокие чинуши были подобны мокрицам, прячущимся в щели от назревающих проблем. С этим надо было что-то делать, и я решила принять на себя руководство Республикой…

Жанна сделала паузу, пытаясь определить реакцию Веры на ее высказывание.

– Я почти каждый день по работе бывала у Советника Главного администратора, поэтому зациклить его на себе не было для меня большой проблемой. Вскоре он своих жен с детьми выслал из Улья, якобы заподозрив их в измене одновременно и государству, и ему лично, но это был его собственный почин, в мои планы совсем не входивший. Мне даже приходилось порой остужать его, поднадоели эти его глупые сентиментальности, перемежающиеся с грубоватыми приставаниями прямо у него в кабинете. Короче, Советник сдался мне с потрохами, почти и не понадобились гипнотические установки…

– Это было заметно, особенно когда он перерезал себе шею, твердя: «убей себя, убей себя», – сыронизировала Вера.

– Ну я же сказала – «почти». Надо было себя обезопасить как-то на случай его разоблачения. Кстати, этот прием я позаимствовала у ленточников – ведь у них или преданный делу хозяев ленточник, или труп. Лишь у тебя это не очень сработало… пока… Но признаюсь честно: такую установку я заложила только Первому следователю, Начсоту и Советнику. Эти люди были под моим жестким контролем. Например, в мозгах Татьяны Кривец я не ковырялась вообще. Что касается Советника – это было один раз, когда он расслабился, я его и настроила на полное подчинение себе, которое и так уже было почти полным, а заодно и на самоубийство в случае разоблачения. Оставался только Главный администратор, с которым дело обстояло куда сложнее. К нему не пропускали никого, жил он один и, судя по рассказам Советника, потихоньку сходил с ума в своем заточении, но прошение об отставке упрямо не подавал. Тогда к нему доступ имели только три человека: Советник, уборщица и повар. По моему плану, Советник постепенно нагнетал истерию, рассказывая Главному администратору о готовящемся покушении, и тот вскоре издал распоряжение о допуске к нему только Советника в целях недопущения покушений. А когда это решение вступило в силу, Советник негласно отправил своего непосредственного начальника в отставку… в связи со смертью. Скучные подробности о том, как это делалось и как потом Советник избавлялся от трупа, я опущу. Фактом является то, что исчезновения Главного администратора не заметил никто, кроме нас с Советником. Советник по-прежнему передавал декреты и указы Главного администратора, правда, проработанные и подписанные от имени последнего лично мною. Все, кроме Советника, по-прежнему считали меня лишь главой психологической службы Инспектората, но на самом деле именно я управляла Республикой последние годы и писала ее историю. Это моей идеей было уничтожение змеев; моей же разработкой была