Жанна вновь с ироничным сочувствием посмотрела на Веру. Но та опять никак не отреагировала, и Жанна продолжала:
– Правда, уже имея определенное представление о твоем психотипе, я тебя отозвала с войны пораньше. Какой-нибудь детский диггерский трупик или же душевная встреча с былыми друзьями-диггерами могли резко поменять твое представление о войне. Теперь я считаю, что это была ошибка, надо было тебя подержать там подольше, глядишь, и выиграли б войну. Потом вмешался твой покровитель-следователь, который сосватал тебя в следотдел.
– Вопрос в лоб: Начсот и Первый следователь…
– Да-да-да! – торжествующе перебила Жанна. – Тебя, конечно, очень интересует, как я сделала агентами-психологами эти неподкупные машины правосудия, которые прошли в келье следователей капитальную промывку мозгов и двойное сознание которых так тяжело взять в узду? Утолю твое любопытство. Вроде как подразумевается, что начальник следотдела должен быть выходцем из следователей, но на самом деле в Уголовном законе Республики это не прописано, хотя все думают, что это именно так. На самом деле, Начсот – лишь юридически подкованный и прошедший в свое время военную подготовку инспектор высшего уровня, который никогда не расследовал ни одного преступления. С ним мы встречались часто по службе и… Ну, не буду повторяться – процесс тебе не интересен, а результат ты видела сама. А Первого следователя в агенты-психологи записала не я, это мой предшественник не мог смириться с тем, что у нас всюду есть свои глаза и уши, кроме следотдела. Конечно, вербовать уже состоявшегося следователя – это играть со смертью: чуть не рассчитаешь, проколешься, и твой же материал зачитает тебе приговор и снесет с плеч голову. Поэтому он подбирал среди военных кандидатов, вербовал их и направлял в следотдел. Знаю, что у первого кандидата не получилось, возможно, у второго тоже – не каждому дано пройти через келью, а кто ее не прошел, того следователи отправляли в мир иной. Но какой-то там по счету кандидат сделал это, и вот у инспекторов-психологов появился свой человек в следотделе. Сначала ему просто везло на заданиях, а когда он был уже Пятым или Шестым следователем, то есть в мою бытность, я охмурила Начсота, и с тех пор наш следователь получал только те задания, которые разрешала ему давать я. Так мы его и сберегли аж до тех пор, пока он не стал Первым следователем.
И все же, несмотря на то, что в следотделе у меня были свои люди, твой переход туда не входил в мои планы, а проиграть комбинацию по твоему возвращению в спецназ было непросто. Но будь уверена, я бы что-нибудь придумала, если бы не осознала потом, что Вера-следователь открывает мне новые горизонты. Примерно тогда же от агентов-психологов среди военных, участвовавших в войне с диггерами, и из поселений стали поступать сведения о псевдопророческой песне диггеров о Деве-Воине. И тут я поняла, что ты – именно та, кто сможет дать новое дыхание загибающейся Республике. Загипнотизировать тебя у меня не получилось, вернее почти получилось, и кое-что ты мне все-таки успела сказать там, в кабинете. Ты лепетала что-то несвязное про родителей и про Бога, но потом быстро прочухалась и с тех пор всегда держалась настороже, подступиться к тебе было тяжело. Но это только раззадорило меня, я стала тебя плавненько подводить к твоему призванию – стать Девой-Воином. А ты отказалась от последнего шанса спасти Муос, и теперь он обречен. Я раньше думала, что тем толчком, который развалит Республику, будет окончательное разрушение дренажных систем и потоп, но теперь я уверена, что этим деструктивным фактором стала ты. Ты развалила государство, гнилую, но все еще пока работающую машину по поддержанию порядка. Депутаты уже пришли в свои поселения и рассказали о том, что произошло с Советником. Теперь жди череду восстаний и проявлений неповиновения, которые Силы Безопасности подавить уже будут не в состоянии. Республика развалится на десятки воюющих друг с другом кусков. По туннелям и переходам потекут реки крови. На Поверхность выходить в ближайшие годы никто не будет, а значит, голод и эпидемии накроют Муос. Добавить к этому чистильщиков и не вычищенных до конца цестодов, для которых такая ситуация – заветная мечта. Но самое страшное в этом будущем для людей – отсутствие надежды, которую могла дать им ты…
– Красивый рассказ, Жанна, и даже почти правдивый. Почти… Но есть несколько обстоятельств, о которых ты не рассказала в нашу предыдущую встречу и умолчала сейчас. Для начала – это «Черная Пятерка», которая подчинялась непосредственно Советнику, а значит, тебе, Жанна.
– Ах да, Черная Пятерка – романтическое название, не правда ли? Но это было не моим изобретением, она существовала до меня – эдакая личная гвардия Советника Главного администратора. Хотя не скрою, что явлением она оказалась довольно полезным и часто используемым…
– Большинство случаев использования Черной Пятерки за последние пять лет мне известны. Но вот что никак не укладывается у меня в голове: зачем ты устроила бойню в Монастыре после того, как сымитировала там монашеский разврат? Вроде бы цель была достигнута!
– Не до конца. Я рассчитывала, что когда я с Первым следователем разыграю этот душещипательный сценарий, самые фанатичные поборники православия, узревшие меня нагой в келье монаха, окончательно разочаруются в своей святыне и разорвут монахов на части – так по моим расчетам должно было случиться. Но, как я поняла, религия выводит человека из сферы предсказуемого. Прихожане в то Вербное Воскресенье посмеялись, повозмущались, большинство ушло, но многие и остались. А значит, удар по православию не был смертельным, и цель моя не была
