Мариинский театр всегда тянуло к масштабам, но полковник сказал: никаких масштабов, один шаман в день, и точка. Чтобы, если чего напортачат, было ясно, с кого спрашивать. Это только полковнику ФСБ такое может прийти в голову, — скажите на милость, ну какой спрос с шамана? Хотя, вообще-то, что-что, а искать виноватых они, в ФСБ, умеют.
Понаехали монтажники сцены, построили дощатые трибуны для зрителей, а в первом ряду для VIP-мудаков расставили кресла. Сделали свет, да только напрасно — шаманы от всяких там софитов категорически отказались. Огни святого Эльма им больше понравились. Билеты на все представления распродали до единого, хотя цены, по своему обычаю, театр заебенил атомные.
Я, понятно, там сперва торчала все время, потому как живых шаманов раньше не видела. Вид у них был потешный, и в большинстве они походили на ряженых. Одежки и всякий там реквизит им сбацали по образцам из музеев, хотя бубны и часть подвесок были кой у кого настоящие — откупили у коллекционеров.
Еще хуже обстояло дело с заклинаниями. Подлинники не сохранились, поэтому тексты камланий восстанавливали по старым этнографическим изданиям, и почти все нашлись только в переводах на русский язык. Да и в основном эти шаманы свои родные языки, в лучшем случае, знали кое-как. Я к одному из них подкатилась:
— Как же ваши духи поймут вас? Их же русскому языку не учили?
Он уставился на меня не очень-то дружелюбно и, похоже, хотел послать кое-куда, но вовремя просек, что на нас еще несколько человек смотрят, и ответил нейтрально:
— Великий дух знает все языки.
В первый вечер выступал селькупский шаман, потом — нганасанский, потом еще всякие. Все они были друг на друга похожи, и скоро мне надоели. Ни вдохновения, ни, тем более, присутствия высшей духовной силы я в них не чувствовала. Обдолбаны мухомором — и все. Я решила, эта дискотека меня не вставляет, и несколько спектаклей пропустила.
Располагались шаманы на охеренной кнопке, которая была воткнута в землю перед первым танком, а я смотрела на их ужимки с башни того же танка. Кругом шныряли контролеры театра и вылавливали безбилетников. В первый вечер один подвалил и ко мне:
— Предъявите ваш билет, девушка.
Я ему в ответ средний палец показала.
А он не унимается:
— Предъявите билет или покиньте зрительный зал.
Я ему опять — палец.
Он совсем озверел:
— Не вынуждайте меня применять силу! — и сдуру на броню лезет.
Танк его легонько током шарахнул.
Он ушел, но скоро вернулся с ментом — у них есть собственная театральная милиция. Оба талдычат свое:
— Прекратите хулиганские действия! — и совсем потеряв разум, пробуют на танк с разбега запрыгнуть. Тот на этот раз им врезал как следует.
Полежали они на земле минут десять и пошли к полковнику жаловаться: уберите, мол, безбилетного зрителя с хулиганскими выходками. А он, даром что чокнутый, за словом в карман не лезет:
— Это наш спецагент, — говорит, — и ради вашей же безопасности цепляться к ней не советую.
Почесали они свои ушибленные жопы и ко мне больше не подходили.
Поподробнее о камлании? Хорошо. Лучше всего я запомнила выступление великого якутского шамана — и оно же было последним.
Сначала на кнопку выкатился какой-то хер в очках, из яйцеголовых, и начал бухтеть про шаманизм, вообще-то довольно складно:
— Сейчас вы увидите классическое якутское камлание в исполнении великого шамана Кюлюктэй-Бэргэна, прозванного в народе Айгыр-кам, то есть «Звенящий шаман». Имеется в виду обилие звенящих привесок костюма, подобающее его высокому сану — это металлические фигурки духов-помощников и духов-хозяев, а также специфические шаманские символы. По представлениям шаманизма, помимо нашего с вами среднего мира, есть еще семь нижних и семь верхних миров, причем в последних обитают духи-хозяева всех существующих на Земле предметов и явлений. В первой части камлания произойдет оживление шаманского бубна и превращение его в ездовое животное — лошадь или оленя. Далее, во второй части, Айгыр-кам призовет на помощь духов-помощников и совершит на ездовом животном ритуальное путешествие в верхние миры. Там он вступит в контакт с духами-хозяевами железных предметов, и те прикажут всем этим прекрасным боевым машинам отправиться на Север, где их ожидают тучные пастбища, чудесные охотничьи угодья и счастливая жизнь. У себя на родине Айгыр-кам очень знаменит, ибо может в любую засуху вызвать дождь с грозой и спасти урожай.
Я от смеха чуть с башни не свалилась — ну на кой хер танкам тучные пастбища и охотничьи угодья?
Далее яйцеголовый убрался и на сцену выплыл шаман. Он шел короткими шажками, слегка припрыгивая, но при этом перемещался очень медленно. Он действительно был весь обвешан железками и при каждом движении звенел, как мешок с посудой. Вслед за ним выскочили два помощника и расстелили на кнопке лошадиную шкуру. Он уселся, скрестив ноги, и принялся бить колотушкой в бубен. Отлупив его как следует, он запел, вернее, забормотал нараспев, негромко, но разборчиво. Это длилось очень долго. Я не все понимала, но общий смысл был в том, что он уговаривал бубен превратиться в лошадь. Кое-что я запомнила, потому как звучало неплохо.
Ты, отважный славный бубен, в девять полостей звучащий, В три ременные затяжки перетянутый исправно, Загуди, о бубен — шкура двоетравного теленка! Затрещи, о бубен — шкура трехвесеннего теленка! Зареви, о бубен — шкура четырех годов скотины! В край далекий, безграничный, ты, отважный, отправляйся, Иноходью ускачи ты, резвой рысью унесись ты, Мчись конем золотокрылым, прянь поверх воды болезней!Потом он уселся верхом на бубен и стал вертеться на нем волчком, ударяя его колотушкой то спереди, то сзади, и кричать «Сай! Сат!», как бы погоняя лошадь. А дальше опять запел, громче, чем до этого:
Вещью вещего шамана, знаменитого шамана, Будь-ка ты, отважный
