Примерно за десять минут танк преодолел расстояние метров в пятнадцать и почти вплотную приблизился к компании Виконта. И тут произошло нечто совершенно неожиданное.
Виконт стал вглядываться в приближающийся танк, и лицо у него было такое, будто он встретил кого-то из умерших родственников, у него самым натуральным образом отвисла челюсть. Он сделал несколько шагов вперед.
— Яп-понский городовой! Да это же… это мой танк! — он говорил тихо, но его реплику слышало много людей.
Полковник сделал знак своим людям оставаться на месте и стал перемещаться к месту события медленно и незаметно, чтобы не вызвать подвижки толпы.
А на лице Виконта появилась широкая, от уха до уха, улыбка, и он, совершенно счастливый, уже не думая, что и зачем делает, по привычке зверским голосом рявкнул:
— Молчать!
На площади и так было тихо, а теперь настала такая тишина, что скрип зубов сержанта был слышен далеко кругом.
И узнало старое боевое железо своего командира. Танк остановился и стал медленно поднимать пушку к небу, приветствуя сержанта. Примеру головного танка последовали все остальные, задрав кверху свои культяпки, у кого что было.
Виконт подошел к танку и похлопал его по броне:
— Эх, старый товарищ!
А затем легко, как в старое доброе время, вспрыгнул на броню и заорал:
— Железный квадрат сюда!
Марат выдернул лом из земли, расчехлил «Черный квадрат» и потащил его к танку. Ребята в камзолах из ДДЭ (Добровольные друзья Эрмитажа) бросились ему помогать, не задумываясь, санкционирована или нет эта странная копия — кто же будет требовать отчета от человека, способного приказывать мертвым танкам?
Виконт принял от них «Железный квадрат» и водрузил его на танке, вставив лом в гнездо, предназначенное для знамени.
— Слушай мою команду, — гаркнул Виконт, — кру-у-гом!
Его танк стал медленно разворачиваться на месте, и все остальные тоже.
Внизу, рядом, две музейные старушки, осмелев, стали переговариваться:
— Смотри, милочка, какая забавная копия!
— Это не копия, дорогуша, — поправил ее сверху Виконт, — это подлинник. Копии делал Малевич.
— Ах, милочка, что такое он говорит? — возмутилась вторая старушка.
Но сержант в этот момент громко заскрипел зубами, и старушки умолкли.
Танк закончил, наконец, разворот, и Виконт, набрав в легкие воздуха, зарычал максимально свирепым голосом:
— Слушай приказ! К месту постоянной дислокации… на Р-р-родину… шаго-ом… мырш!
Все танки вздрогнули разом и двинулись с площади прочь.
Виконт обнял пушку и прижался к ней щекой.
— Прощай, старый товарищ! — Он спрыгнул на землю и смахнул со щеки нечаянно выкатившуюся слезу.
Рядом два молодых человека хихикали неизвестно над чем, и один из них, глядя вслед танкам, решил блеснуть эрудицией:
— И пошли они, солнцем палимы, — оба опять захихикали.
— Зря смеешься, сынок, — оборвал его Виконт, впрочем без агрессивных интонаций, — это старое железо Родину защищало. А Родина ведь у нас хорошая, не так ли, сынок?
Парень со смехом заглянул в лицо чокнутому придурку, но, встретив серьезный взгляд цыганских угольных глаз, вдруг постиг, не умом, а утробой, какая тонкая причинно-следственная прослойка отделяет его от серьезнейших неприятностей.
— Извините… так точно… больше не буду, — залепетал он, и, как только Виконт отвернулся, оба юнца задали стрекача.
Виконту было не до них — люди из ФСБ явно к нему присматривались, и он вместе с Маратом поспешно удалился с площади, чтобы отметить военно-патриотический праздник в домашней обстановке.
Они хотели прихватить с собой Еву, но она куда-то исчезла.
— Ну и хорошо, — заявил Марат, — жизнь спокойнее будет. Она ведь со второй рюмки начнет стихи читать. На хрена нам такое звуковое сопровождение?
А события на площади развивались по привычному сценарию — появились люди с разными лозунгами, начались речи и споры, песни и крики, свары и драки. Когда на площади замелькали ребята в зеленых и красных беретах, милиционеры вызвали подкрепление, и десантники устроили с ними славную потасовку. Одним словом, праздник удался.
Западные газеты еще долго жевали военно-историческое танковое шоу. Технические специалисты утверждали, что несмотря на шутовской характер зрелища, в Петербурге Россия предъявила принципиально новые военные технологии, ничего адекватного которым у стран — членов НАТО нет. По-видимому, это и есть один из пресловутых русских асимметричных ответов, но на этот раз асимметрия зашла слишком далеко, и на эту тему придется проводить отдельные переговоры. Политические обозреватели считали, что карнавальный показ новых военных возможностей есть проявление неуважения по отношению к странам традиционной демократии и циничная демонстрация силы, проведенная с изощренным восточным коварством. А представители Латвии, Польши и Эстонии наперебой доказывали во всех европейских комитетах, что танковый демарш России предпринят с целью напугать именно их маленькие мирные страны, и умоляли серьезные государства защитить их от агрессивного соседа.
О ПУТЕШЕСТВИИ ЖЕЛЕЗА В ПОИСКАХ РОДИНЫ
Полковник Квасников устроил для своих петербургских приятелей прощальную вечеринку. Он не сомневался, что через день-два вернется в Москву, где будет получать заслуженные поощрения и награды. Как-никак, он сделал то, перед чем стало в тупик высшее командование — вывел эти дурацкие танки из Петербурга без скандала и шума. И плевать ему, что теперь с ними будет. Пусть ими занимается Министерство обороны или Министерство металлолома, если таковое имеется.
Получив на следующий день, по ведомственным каналам, в ответ на свой рапорт пухлый конверт, он вскрывал его не без удовольствия. Но внутри оказалось… Сказать: ведро холодной воды на голову — будет очень слабым сравнением. Котел кипящего дерьма — вот что там было!
Израсходовав дежурный запас матерных слов и выпив хорошую порцию коньяка, полковник вернул себе способность анализировать и удивляться. Он никогда еще не видел приказа, занимающего четыре компьютерных страницы. Полковнику предписывалось сопровождать танковую колонну на всем пути следования, вплоть до пункта назначения, каковой ему же еще и надо было выяснить. Перечень того, что он должен выяснить, занимал две страницы, и еще две — список того, что он обязан, или, наоборот, ни в коем случае не имеет права
