Когда мы вошли, многие скрестили на нас взгляды, покупателей и просто зевак во дворе старосты хватало. Однако мы спокойно дошли до прилавка торговца, и я, бросив веревку, которой тянул волокушу, сказал ему:
– Ну что, нур, принимай товар. Только что отловил. Мне нужно то, на что мы ранее уговорились. Даю живого кроля и шесть куропаток. Две разделаны и можно хоть сейчас в котел, четыре живые.
– Сделка?! – зло зашипел тот. – Ты что с моей машиной сделал?!
– Я к ней вообще не подходил. Кто плату получил, тот и отвечает.
В это время из кабины грузовика выбрался старик Краф. Доброжелатели ему уже шепнули о моем появлении, и тот заторопился ко мне. Пришлось уворачиваться – он все за ухо цапнуть хотел. А пальцы у него крепкие, оторвет, не заметит!
– Ты что с машиной сделал? – тихо спросил он.
В отличие от него, голоса я не понижал, но и не повышал, говорил спокойным тоном, чтобы торгаш слышал:
– Ничего. Предохранитель хода снял. – Я достал предохранитель и передал его старику. – Это чтобы торговец не смылся, не заплатив. Правда, он все равно не заплатил. Плохой торгаш, слова не держит!
Повернувшись к торговцу, я собирался было начать с ним торговаться за живую дичь, когда подошел стоявший неподалеку староста и купил у меня разделанные тушки куропаток (у него в доме что-то вроде корчмы было, свежая птица всегда в цене). Да, цену он отличную давал, так что я не отказал и получил пластиковые купюры на руки. Старик Краф, что продолжал стоять рядом, тупо глядя на предохранитель, лежавший на ладони, дождался, когда староста с тушками куропаток отойдет, и возмущенно возопил:
– И куда мне его ставить?!
– Нур Краф, сделайте, как я сделал. Возьмите свой планшет, выйдите в Галанет и найдите на бесплатном сайте подробную инструкцию по ремонту среднего войскового ховера модели «Бобр». Я так сделал и провел качественное обслуживание грузовика.
Старик звонко хлопнул себя ладонью по лбу и заторопился к кабине грузовика, а я повернулся к торговцу и вопросительно приподнял правую бровь:
– Так как, будем торговаться? Напомню, живая дичь стоит в два раза выше, чем забитая.
– Пока машина не поедет, не о чем нам говорить, – нахмурился тот и, припомнив, что я в беседе с учителем назвал его торгашом, добавил: – Сопляк!
Пожав плечами, я продал всю дичь старосте. Тот в наши разборки не влезал, послушал со стороны, разобрался, что проблема мелкая, и присоединился к зрителям. Ладно, не вышло с торговцем, еще что-нибудь придумаем. А вот торговец проводил добытую мной дичь немного горестным взглядом. С меня бы по цене он меньше стряс, а вот будет брать у старосты, тот его разденет. Видимо, торговец уже разобрался, что это за человек. Любому торгашу фору даст.
Делать мне тут уже было нечего, поэтому, отдав все деньги Лидии – пусть сладости в дом на всех накупит, – я дождался, когда та все потратит, и помог ей донести покупки до дома. От матери получил несколько оплеух за то, что в лес смылся и машину поломал, но потом ничего, отошла. Я и слова не сказал за время экзекуции: волновать беременных женщин нельзя. Однако появилась первая мысль свалить из селения. Одно меня тут держит – семья.
Торгаш уехал на следующий день, машина была в порядке. А у меня жизнь потекла почти по-прежнему. Почти, в том смысле, что старик Краф категорически отказался меня учить дальше. Обиделся. Возвращаться к нему ученики я не стал: за месяц я уже успел обзавестись званием ученика зурга, в дальнейшем это будет прикрывать все мои косяки, которые наверняка допущу. А я допущу, я себя знаю. Так что благодаря обиде старика Крафа у меня появилось лишнее время, и я пропадал в лесу. Первые недели заставлял семью привыкать к своим частым отлучкам, потом пару раз в неделю стал уходить с ночевкой. Дичь приносил, вполне достаточное количество. Однако занимался я все же подготовкой к вскрытию склада. Не всегда получалось, Лидия проявляла удивительную упорность и часто бежала за мной со своей котомкой и припасами. Приходилось брать. Единственно, что с ночевкой я ее не брал, мама просила.
С лопатой и заступом все сложилось нормально. Таская дичь и по-тихому продавая ее рыбакам из соседней деревушки, я приобрел у них все, что нужно. Те знали, кто спас их женщин, так что даже скидку сделали, а плотник у них, муж одной из чудом не пострадавших, так особенно привечал. Ведь чуть жену и дочку не потерял. А чуть позже я и доски стал у него покупать для землянки – для стен, стола и нар. Накат из жердей делал. Все же бревнышки мне были не по силам. А топорик был, небольшой, вроде туристического, отличный, с балансировкой, фактически мое единственное оружие в лесу. Луком я, в отличие от других детей, не пользовался – не мое это, – так что ставил только силки и земляные капканы. С лопатой подготовить их проблемы не было. Рыл на звериных тропах, где люди не ходят. За две недели получилась большая яма. Землю носил в собственноручно сплетенной корзине к оврагу с ручьем и высыпал в него, тот муть и уносил, наслаивая землю и глину по берегам.
Лидия охотно мне помогала. Мы настелили двойной накат из жердей, сверху положили дерн и оставили отверстие для очага. Чуть позже я принес длинную жестяную трубу и вывел ее наружу. Нары и стол я подготовил, вход закрыл дверью – мне плотник ее сделал. Еле дотащили, волоком перли с сестричкой. Теперь у нас была отличная землянка. Сестренка натаскала тряпок, украсила ее, и даже старый матрас раздобыли. С одной стороны тот рваный был, но перевернули разрезом вниз, и нормально, спать можно. В общем, неплохое такое убежище, и главное, что замаскированное. Я кустарник вокруг насадил, поливал, пока тот не пошел расти, да он и без поливов бы пошел: поганое дерево, ветку в землю воткни, через неделю почки проклюнутся.
Отец приходил, осмотрел землянку и похвалил: за две недели серьезного труда столько работы проделали! Правда, сказал, что та маленькая, двух взрослых вместит, не больше, так что подходит лишь для молодых охотников.
