Малика выбралась из салона:
— Ты куда идёшь, Вельма?
— К тётке в гости.
— В такую-то жару. Нашла время.
Маркиз высунулся из окна:
— Малика! Ещё минута, и можно никуда не ехать.
Она открыла дверцу:
— Садись, Вельма.
— Нельзя подбирать всех подряд, — сказал Безбур. — А вдруг она больная?
— Это личная служанка правителя, — ответила Малика и попросила стража поставить сундук в багажник.
Вельма умостилась в уголок кресла и закрыла глаза. Машина полетела по бездорожью. На каждом бугорке руки Вельмы безвольно соскальзывали с коленей, она вновь укладывала их поверх платья и сидела неподвижно до следующего бугорка.
— Вельма, — прошептала Малика. — Где живёт твоя тётка?
— В городе.
— В каком городе, Вельма? В Порубежье много городов.
— В самом большом.
— В Ларжетае?
Вельма коротко кивнула.
— Ты не говорила, что у тебя есть тётка, — не унималась Малика.
— Я забыла, — еле слышно сказала Вельма и отвернулась.
Янтарное солнце клонилось к охристо-жёлтой земле. Ветер, врываясь в открытые окна, дышал в лицо мелкой пылью и нестерпимым жаром. Покачиваясь на переднем сиденье, маркиз посапывал, а Малика смотрела в спину стража и пыталась вспомнить… Вдруг он бросил взгляд на её отражение в зеркале заднего вида. Обычный любопытный взгляд, но блеснувшая в глазах сталь заставила Малику вжаться в кресло. Бурнус… из бандитского лагеря. Он точно так же сверкнул глазами перед тем, как её ударить.
— Как тебя зовут? — вмиг охрипнув, произнесла Малика.
— Драго, моя госпожа, — пробилось сквозь надрывный стук сердца в ушах.
— Драго… ты ветон? — спросила она и увидела в зеркале, как напряглись скулы на непроницаемом лице.
— Почему молчишь, Драго?
— Ветон. Наполовину. Мой отец переселенец из Бойварда.
Малика потёрла ладонью грудь, пытаясь отогреть застывшую душу. Это не Бурнус. Не он. Бурнус был чистокровным ветоном. У чистокровных ветонов чёрные волосы, а у стража тёмно-каштановые.
— Твои родители живут в резервации?
— Нет. Мать умерла, отец женился на переселенке из Маншера. Он боялся, что меня «закроют» и записал добровольцем в армию Тезара. Я служил с Криксом.
— Ты очень похож на одного человека.
Драго скупо улыбнулся:
— Ветоны все чуть-чуть похожи друг на друга. — Выдержав паузу, сказал: — Говорят, вы всю жизнь провели в замке.
— Это так.
— Я не видел там ни одного ветона. Как вы догадались?
Малика пожала плечами:
— Догадалась.
— А вы правда моруна?
— Правда.
— Но вы обычная женщина.
— Ты ожидал увидеть у меня копыта или хвост?
— Простите. В детстве наслушался сказок.
— Это хорошо, Драго. Ты знаешь, с кем имеешь дело.
Глядя в зеркало, страж кивнул.
— И я знаю, — произнесла Малика и чуть тише добавила: — С кем имею дело.
Драго уставился на дорогу.
Поздно вечером автомобиль покатил по окраине столицы. Ярко горели фонари, которые слегка притухали после полуночи. По улицам двигался поток машин, по тротуарам прогуливались шумные компании и влюблённые парочки. А Малика неотрывно смотрела на Вельму. Прильнув носом к окну, пассия Адэра разглядывала светящиеся витрины магазинов и вывески кафе и ресторанов.
— Куда ехать? — спросил страж.
— Вельма, где живёт твоя тётка? — поинтересовалась Малика.
— В большом доме, но я не могу заявиться к ней в таком виде.
— Сейчас прямо, Драго. Я скажу, где свернуть.
Через полчаса страж затормозил перед трёхэтажным зданием со спиралевидными колоннами и массивной лепниной под крышей. По бокам лестницы и вдоль фасада стояли чёрные ажурные шандалы с сочно-зелёными лампами в форме свечей. В их свете стены гостиницы переливались изумрудным шёлком. Окна были тёмными, кроме узкого окошка возле двери.
— Не знаю, как внутри, но снаружи просто превосходно, — отозвался Безбур.
— Спасибо, маркиз, — улыбнулась Малика. — Гостиница пока что не работает, все комнаты свободны. Останетесь?
— Нет, Малика. Надеюсь, меня ещё ждут. Я заеду за вами завтра вечером.
Драго вытащил из багажника поклажу, избегая смотреть на Малику, и быстро сел за руль, будто боялся, что маркиз передумает брать его с собой.
Проводив взглядом машину, Малика взяла чемодан и схватилась за ручку сундука:
— Вельма, понесли.
Пассия Адэра с неподдельным страхом смотрела на двух чёрных собак, лежащих возле двери.
— Вельма! Бери сундук! — прикрикнула Малика.
— Не укусят?
— Они мраморные.
— А как настоящие.
— Идём, Вельма!
— Я забыла деньги в замке. Я не смогу заплатить за ночлег.
— Это моя гостиница.
Вельма вытащила глаза:
— Правда?
— Правда, Вельма. Пошли!
Они не успели подняться по ступеням, как из здания выскочил Таали:
— Недавно вспоминал вас, Малика, и вы тут как тут! — Втащил в вестибюль сундук, бережно опустил на сверкающий паркет. — И как я выглянул в окно? А лёг бы спать, не услышал…
— Это всё-всё твое? — спросила Вельма, озираясь.
— Да, Вельма, моё, — ответила Малика.
— На днях должны привезти ковры и занавеси… — начал Таали.
— Даже не верится, — произнесла Вельма и, раскинув руки, закружилась. Повязка, стягивающая волосы, соскользнула, белокурые локоны упали водопадом на плечи и спину. — Какая красота!
С улыбкой глядя на девушку, Таали почесал ребро ладони:
— Мебель завезли, но не успели расставить.
— Завтра поговорим, Таали. Иди домой. — Малика подхватила чемодан и направилась под центральную лестницу.
— Так я ж сундук дотащу, — прозвучал голос Таали. — Негоже девицам такую тяжесть таскать. И паркет поцарапаете.
Кутаясь в плед, Малика вслушивалась в невыносимую тишину. За стеной спала беспробудным сном причина её нестерпимых мук. Порочная страсть Адэра к Вельме изводила Малику сильнее, чем его безразличие, а порой презрение к ней, к своему старшему советнику. Каждую ночь она ждала, когда лопнет первая сердечная струна. Первая… Сколько их — Малика не знала. Тайна морун обнажается и умирает с последней струной. Пока Вельма будет гостить у тётки, можно спать спокойно, только уснуть не получается.
Вдруг стало холодно. Казалось, что голова изнутри покрывается инеем. Малика прижала руки к вискам и выгнулась от прострела в груди, словно в неё вонзили раскалённый прут. Раскрыв рот, учащённо задышала, пытаясь остудить пылающие лёгкие.
У него другая!.. В постели Адэра другая…
Кровь разносила по телу жгучую боль. Боль пережёвывала каждую клеточку. Каждая клеточка умоляла прекратить пытку огнём.
Малика потянулась к графину с водой. Вот здесь… на тумбочке… Издалека донёсся звон стекла. Чёрт… В голове вновь забегали колкие мурашки. Малика успела закусить уголок подушки и, прижимая колени к груди, взвыла.
На лоб легла ледяная ладонь.
— Малика! Ты заболела?
Она мотнула головой и вновь выгнулась. Яркий свет резанул по зрачкам.
— Я сбегаю за доктором.
— Свет…
— Малика, где живёт доктор?
— Свет… убери…
Раздался щелчок выключателя, в глазах потемнело.
— Боже! Что делать?
— Воды…
— Я за доктором.
— Не надо… воды…
Губ коснулось стекло. Малика торопливо глотала холодную воду.
— Малика! Мне страшно!
— Сейчас пройдёт… это сон… — стуча зубами о стакан, прошептала она и захлебнулась водой: пылающий прут проткнул горло.
Стук каблуков доносился со всех сторон и отдавался в голове звонким эхом. Скрип оконной рамы чуть не разорвал ушные перепонки.
— Сядь! — из последних сил крикнула Малика, и боль вдруг отступила.
Или Адэр устал за день, или девица не понравилась… Руку сжали чьи-то прохладные пальцы.
— Ты вся горишь.
— Мне приснился кошмар, — прошептала Малика и ухнула в бездонную яму.
Тёплый луч скользнул по щеке и заставил открыть глаза. На окне колыхалась занавеска. Возле кровати сидела Вельма, утопая в глубоком кресле, и с
