— Дело в том, юная леди, — она сделала акцент на возрасте Гермионы, — что есть определенные нормы поведения и морали, которые запрещают ночевать в одной комнате двум неженатым молодым людям, — выдала она на одном дыхании и строго взглянула на Гермиону, наверняка рассчитывая, что раскраснеется, застесняется и упадет ей в ноги молить о прощении.
— А старым? Ой… — Гермиона прыснула в кулак. Знала бы эта гусыня, сколько она на самом деле провела времени наедине с парнем, да еще и не с одним. — Вчера вас это не беспокоило, от слова совсем.
Гермионе в принципе было абсолютно все равно, кто и что о ней подумает. С каких это пор? Но и лицемерия она не терпела. Вчера старушка была совершенно счастлива взять оплату, скорее всего, двойную, потому что цена была слишком высокой для этих мест. Просто вчера Гермионе было не до разборок.
— Это должно быть и так ясно. Если вы находитесь в приличном обществе…
— Ладно… — перебила Гермиона и увидела практически обиженно-убийственный взгляд.
Она вспомнила, что так же обижалась, когда ей не давали рассказать что-то, по её мнению, чрезвычайно важное. Гермиона пообещала себе, что не будет больше навязывать людям свое мнение. Может быть, только Гарри иногда.
— Вы не волнуйтесь. На самом деле мы уже женаты, но все равно покинем это место буквально через несколько минут.
— Женаты… но вам не больше восемнадцати, — заговорила взволнованно хозяйка и пыталась взглядом ощупать руку Гермионы, которую та уже спрятала в карман, чтобы доказать самой себе, что уж она-то точно не могла ошибиться.
— Вы что же, не читали Ромео и Джульетту? — улыбнулась Гермиона совершенно невинно. — Извините, кажется, меня позвали.
Через секунду она закрыла дверь перед самым носом любопытной старушки и даже шаловливо улыбнулась. Улыбка пропала, как только она увидела у Гарри письмо с министерской печатью.
— Нам нужно в Аврорат.
— Мы и так собирались. Что-то случилось? — спросила Гермионы, направляясь в ванную и начиная снимать халат. Она надеялась, что по крайней мере никого не убили и не похитили.
— Драко арестовали, — Гарри не сходил с места и смотрел на почти обнаженную Гермиону, которая замерла посередине небольшой комнаты. Ей показалось даже, что он стиснул зубы, чтобы не сорваться и не наброситься на неё.
— Что? Но он же… — Гермиона вздохнула. Она ведь так хотела принять нормальный горячий душ. После сегодняшней ночи это ей было просто необходимо. Но Гарри сказал только одно слово: «Проклятие», — и ей стало все понятно.
Гарри прошел к своим вещам, но не успел дотянуться до штанов, как вдруг ему стало свежо и приятно, словно после душа. Он обернулся на Гермиону, которая направляла палочку на свое обнаженное тело. — Полезное заклинание, оно бы пригодилось в прошлом году.
— Это из библиотеки Блэков. Там еще много чего есть, — Гермиона уже натягивала белье, джинсы и кофту.
— Ну, теперь тебя оттуда вообще не вытянешь, — улыбнулся Гарри, думая о том, что зато теперь у него есть отличный способ отвлекать Гермиону от чтения. Он натянул кофту и наткнулся на вопросительный взгляд. — Что? Ты сама сказала этой старой сплетнице, что мы женаты, или я что-то упустил?
— Я не имела в виду, что…
— Нам осталось только подписать бумаги, — он приблизился к Гермионе и прижал её к себе, — Как насчет рождественских каникул?
Гермиона фыркнула, призвала сумочку, потом отчистила и заправила постель.
— Если это предложение, то поработайте над ним еще, мистер Поттер. К тому же ты не поговорил с Джинни.
Они оба вспомнили о маленькой сестре Рона, которая переживала о своей дальнейшей судьбе в Больничном крыле, пока они наводили шороху в этом маленьком мире морали и сплетен. Гарри особенно чувствовал свою вину, ведь он уже планировал свадьбу с Гермионой и был при этом счастлив. Он надеялся, что Рон не убьет его и за Джинни, и за Гермиону. С другой стороны, Гермиона ведь в любом случае найдет выход. В крайнем случае, они снова могут оправиться в Австралию.
Хозяйка гостиницы, которая все это время простояла за дверью, очень плотно прижимаясь к ней ухом, но так ничего и не услышав, постучала. Раз, другой, потом заколотила в дверь. Потом еще раз. Гневно насупившись, она взялась за ручку и вошла, приготовившись прочитать гневную отповедь наглым гостям, но в комнате никого не оказалось. Она в испуге уставилась на идеально-заправленную кровать. Не могло же ей это присниться? Ещё раз все осмотрев, она перекрестилась и отправилась к ровесницам рассказывать новую сплетню о странных исчезновениях и тарелках, которые она якобы видела в небе.
*
Джинни медленно приходила в себя. Глаза открывать не хотелось, ведь пока они закрыты, можно списать всё произошедшее на страшный сон. Вот только отголоски боли в шее, где её полоснули кинжалом, были настоящими. Осознание прошло быстро — никаких снов, только правда — её практически изнасиловали. Перед глазами до сих стоял образ лютого зверя с кроваво-красным огромным членом. Он ведь мог её разорвать или убить. Слезы потекли по её бледным щекам. Теперь весь магический мир узнает, что она использована и унижена, и не важно, что этого не случилось на самом деле.
— Не реви, Уизли, никто ничего не знает… — Джинни задержала дыхание, услышав этот знакомый надменный голос. Он ведь не мог прочитать её мысли? Почему это никто не узнает? Она же в Мунго, а значит, репортерам уже всё известно. «Сука Скиттер, наверное, уже целую статью про меня написала!» — подумала она и застонала. Гарри теперь даже не посмотрит в её сторону — никто не посмотрит.
— Уизли! Открой свои бесстыжие глаза и оглянись! Мы в больничном крыле Хогвартса! — вскричал Драко. — Никто ничего толком не знает. Можешь расслабиться.
— Ты убил его, да? — в сознание возникла картинка, как зеленый луч несется в её сторону.
— Ничего особенного, — голос Малфоя звучал преувеличено бодро.
— Ты врешь, конечно… Ты ведь спас меня, рисковал жизнью, — шептала Джинни и наконец открыла светло-карие глаза. Прямо над ней стоял Драко с совершенно нечитаемым выражением лица. — Спасибо, Драко. Большое спасибо, — собственный шепот показался ей неестественным, да и Драко почему-то вздрогнул, но кивнул.
Джинни повернула голову и действительно обнаружила стены Больничного крыла, в котором так часто оказывались Гарри с Роном, а в последний год и вовсе почти весь гриффиндорский факультет. Она с облегчением вздохнула и вдруг заплакала, закрывая лицо руками. Она услышала раздраженный
