– Я об этом и говорю. – Гринда снова поморщилась. – Весьма распространенное мнение. Которого, к сожалению, часто придерживаются даже мастера. Есть причины, по которым мастерам не рекомендуется практиковать под принуждением. Бывали случаи, когда мастера обвинялись в смерти своих хозяев только на основании подозрений и слухов. И после начинались гонения на всех, кто практиковал эту технику, как на заговорщиков. Поэтому многие из нас уходят из районов, где мастер или подмастерье оказывается в ошейнике. Это просто наша защитная реакция. В попытке защитить себя и как-то повлиять на судьбу попавшего в беду соратника.
– Заверяю вас, в данном случае я готова отнестись со всем уважением к вашему желанию поучаствовать в судьбе рабыни. Разумеется, в рамках соблюдения законов империи. Но ей будет разрешено не только практиковать, но самой решать, кто станет ее пациентом.
– Вы хотите сказать, что она сохранила рассудок в достаточной мере? – удивилась Гринда. – И если речь зашла о самостоятельном решении, значит, не сломалась?
– Да. Она полностью оправилась после казни, – уверенно подтвердила Цера. Императрица постаралась сохранить спокойное выражение на лице. Тема казни была все-таки неожиданной и крайне неприятной.
– В таком случае у вас проблемы. – Гринда даже злорадно хмыкнула. – Дети горцев и так не подарок. А уж если Лилиан воспитывала ученицу так же, как свою дочь, вас ждет череда нехилых скандалов. Дочь Лилиан совершенно не ориентировалась в вопросах приветствий. Принципиально их не признавала. А мать только потакала ей в этом.
После завершения тяжелых переговоров Цера и Адила некоторое время провели молча. Наконец, первая фрейлина тихо рассмеялась.
– А ведь как в воду глядит. Спокойной жизни с этой ученицей нам не светит.
– Да уж. Если это только ученица, чего же стоила ее дочь? – Адила тоже улыбнулась. – Но теперь нам предстоит объяснение с нею и с Иллис.
В течение следующих трех дней, приходя в класс, Майя с сожалением наблюдала, как количество учеников стремительно уменьшается. Бывшие одноклассники Иллис уходили по-разному. Кто-то прямо с уроков, бросив злой взгляд на принцессу и ее рабыню. Кто-то просто не приходил на следующий день. А учитель объявлял об их переводе. Майя никогда не общалась с ними, и их отношение к ней как к пустому месту ее не задевало. Но понимать, что все это происходит из-за нее, было все-таки обидно до слез.
Иллис сохраняла абсолютное спокойствие. Причем была даже довольна.
– Майя, ты пойми, – внушала она непонимающей такое отношение подруге, – ведь окончательный отсев происходит в конце школы. При выпуске мне бы самой пришлось отказывать многим из них. Вирт за все это время отсеял всего нескольких человек. Но переживал долго. Ведь они надеялись и даже пытались войти к нему в доверие. Кстати, двоих он именно за спесивость в общении с простолюдинами выгнал после практики. Несколько лет вместе учились, а так и не поняли ничего. А тут у меня все само решается.
Спустя назначенные начальником школы три дня в классе из полутора десятка учеников осталось всего пятеро. Еще к ним перевели двух девочек из параллельных классов, пока никому не знакомых. Так что потери составили почти половину. И Майя решила, что больше об этом думать не будет. В конце концов, это не ее проблемы, а терять предоставленную возможность учиться ей было не с руки.
Уроки пошли своим чередом. Теперь она на вполне законных основаниях могла участвовать в ходе урока, а не только слушать учителя. Правда, приходилось сидеть в конце класса, но теперь это уже было по своему собственному выбору. Стулья со спинкой ей по-прежнему были недоступны из-за ошейника, тот упорно продолжал подавать сигналы о нарушениях вибрацией. Было не больно и почти незаметно. Но постоянный зуд раздражал. А в конце класса можно было откинуться прямо на стенку. Да и сидеть на пуфике было много удобнее, чем на жестком стуле. Иллис, как-то на перемене присевшая рядом, мрачно высказала что-то нелицеприятное в отношении дизайнеров школьной мебели и некоторых нахальных рабынь, для которых ставят такие мягкие пуфики. Майя в ответ только посмеялась.
Но результатом этого разговора оказалось, что Иллис поменяла свою парту на заднюю, стоявшую свободной рядом с Майей. Причем ученический стул заменила на такой же пуфик, специально плотно приставленный к стене. Вроде и приличия соблюдены, и свои интересы не пострадали. Остальные в смысле таких передвижений разобрались не сразу. Сначала считалось, что принцесса снова капризничает и демонстрирует свое особое отношение к своей рабыне. Но поняв, в чем дело, многие из одноклассников с досадой думали, почему сами не сообразили сделать это раньше, когда освободились парты.
Так вот и получилось, что Иллис и Майя теперь все время сидели рядом позади всего класса и могли наблюдать за всем, что происходит вокруг, практически не отвлекаясь от уроков. А на переменах продолжали общение только между собой. Преподаватели хмурились, но вмешиваться не спешили.
Первый сбой в сложившемся порядке произошел на очередном дополнительном занятии. По какой-то причине учитель математики не смог присутствовать на нем, и классу задали задачи для самостоятельного решения. Иллис решила не тратить на них время, а заняться очередным отчетом из мелкого баронства одной из восточных провинций. Все равно Майя разберет задачи, а вечером они их обсудят. А отчет был нужен, для работы на следующем индивидуальном уроке по экономике, на который ходили только Иллис и Майя. Так что за перемену она сможет рассказать Майе общий смысл отчета, и они обе окажутся готовы к общению с учителем. Такое разделение задач они стали практиковать в последние дни. Заниматься параллельно одинаковыми заданиями было не так интересно, а главное, очень долго.
Иллис, по своему обыкновению, выложила на парту экран с отчетом и тщательно просматривала колонки цифр, не обращая внимания на окружающих. Майя не спеша просмотрела задания по уроку, что-то записала у себя и явно начала скучать.
На поднявшуюся герцогиню Аллоису они не обращали внимания, пока она, под взглядами удивленных одноклассников, не прошла через класс и не замерла прямо перед Иллис.
– Ваше высочество, я прошу прощения, что отвлекаю вас.
– Ваше сиятельство, – так же официально откликнулась принцесса, удивленно посмотрев на девушку, стоящую перед нею с таким видом, как будто она решилась прыгнуть в пропасть. – Мы в классе, и я никогда не настаивала на официальном обращении к себе. Слушаю вас, герцогиня.
– Еще раз прошу простить меня. Я понимаю, что не могу просить вас уделять мне много времени. Я прошу позволить мне поговорить с вашей рабыней.
Иллис вспыхнула и зло сощурилась.
– Может, Майя и считается моей собственностью, но для меня она ПОДРУГА, герцогиня. Я не намерена возражать
