– Отлично, – оценил работу пилота Протасавицкий. – Добро пожало…
– Не спеши, еще надо причалить, – остановил его пилот.
Но Борис перестраховывался. Вот уже бугель стыковочной штанги точно вошел в систему стыковки катера, и, уже влекомые механической системой посадки, оба катера вошли в шлюзовую камеру. А ещё через короткое время шлюз заполнился воздухом и поступила команда покинуть транспорт.
– Андрей, не спеши, я помогу штурмана достать, – услышал Малахов по громкой связи.
– А объясните, пожалуйста, почему я здесь и почему меня надо доставать? – раздался недовольный, но вполне бодрый голос Переверзева.
– Мы, Тимофеич, на прогулке были, а ты прикорнул слегонька в конце, – как ни в чем не бывало сообщил Борис. – Давай тогда выбирайся сам.
– Или у вас шутки идиотские, или я чего-то не знаю, – пробурчал штурман.
– Ты просто забыл, – раздался голос командира, который, как оказалось, слушал все переговоры. – Давайте все немедленно в медблок. После медосмотра собираемся на мостике.
Глава 15
Квартира, в которую должен был переселиться Малахов, поражала скромностью. Железная койка, шкаф из прессованного древесного волокна и кухня с газовой плитой и эмалированной мойкой. Словно в насмешку – чайник и алюминиевая кружка. Вадим при виде этого средоточия стоицизма хмыкнул, но на его хмыканье Лазненко отреагировал просто и категорично – «Скажи спасибо!». Малахов внимательно посмотрел на спинку кровати, у которой на месте одного из железных шариков была привинчена гайка, и подумал: «Хороший финал карьеры, даже шарик с кровати стырили».
– Ой, спасибо! – Вадим и не собирался изображать из себя покорную жертву обстоятельств. – Вы меня в мясорубку втянули, идиотом и садистом всему миру выставили, лишили всего, от жены до квартиры, и еще я «спасибо» должен говорить!
– Так, капитан, прекратите дискуссию, – резко, без тени иронии, оборвал Лазненко. – Считайте себя при исполнении.
– Тогда давайте вводную, – сдался Вадим.
– Вот это разговор. Вводная: поступить на работу в частное детективное бюро «Зеленая проталина». Работать, особо не задумываясь над тем, что ты делаешь. Сидеть и не высовываться. Стиснуть зубы и молчать.
– Но хоть слово – что за силы встали у нас на пути? НАТО? ОБСЕ? Или сразу ЦРУ?
– Вадим, мы не знаем, кто встал у нас на пути. Или у кого на пути встали мы. – Лазненко как-то сразу обмяк. – Уж точно не эти структуры. Мы бы с ними за минуту договорились. Это кто-то, о существовании которого мы не догадывались. Или боялись догадываться.
«Константа связи»
– Давайте обсудим. – Протасавицкий был мрачен и разговаривал с экипажем, не отрывая глаз от своего монитора. – Мы столкнулись с тем, с чем меньше всего ожидали столкнуться. Мы не исследуем причины возникновения Зоны на Земле. Станция сама стала Зоной. Я могу быть неправ, но мне кажется, что основная вина в этом лежит на нашем бортинженере. Только он знает досконально, что такое Зона, и только он знает, как себя в ней вести.
– Сразу нашли виноватого, – возмутился Малахов. – А других вариантов нет?
– У меня есть один вариант. – Командир был непреклонен. – Тебя надо изолировать от команды на максимально большое расстояние. Жаль, нельзя тебя на катере укатить на сотню километров. Так что пока – давай в свою лабораторию на ту сторону тора и, пожалуйста, постарайся не генерировать новых тварей на станцию. Договорились?
Малахов растерянно огляделся. Остальные члены экипажа скромно отводили взгляды. Видимо, все были согласны с Протасавицким.
– А почему бы нам не вернуться назад? Ситуация же экстраординарная. Прыгнем назад, на орбите разберемся, ресурсы нам обновят, новую технику подгонят. Мы же практически лишены сейчас нужной аппаратуры. Да и… – Малахов отчаянно хотел найти другой выход из ситуации.
Но командир перебил его.
– Нам некуда возвращаться, – тихо и мрачно сказал он и включил на мониторе изображение.
Андрей узнал кадр из трансляции с ЦУПа, тот самый с кошкой.
– Мало ли что, может, у них какой-то день особый. – Андрей всё ещё пытался найти рациональное объяснение этим кадрам.
– Всмотритесь и скажите, что здесь необычного, – командир пригласил всех к экрану.
Через мгновение Катя вскрикнула и посмотрела на командира.
– Это не сбой? – Она показывала на большие часы-календарь, висевшие на стене ЦУПа.
– Нет. Это пятнадцать часов двадцать минут пятого марта две тысячи триста восемнадцатого года, – жёстко, скорее даже жестоко, сказал Протасавицкий. – На Земле прошло триста лет. Нам некуда возвращаться.
– Почему некуда? – испуганно воскликнул штурман. – Нас же встретят.
– О нас забыли давно. ЦУП заброшен. Оказалось, скачок через кротовую нору позволяет проникнуть не только сквозь пространство.
– Я считаю, что это какая-то ерунда, – не выдержал Степанов. – Мы же связывались с ЦУПом после скачка! Все было нормально. Что, потом время бах – и того? Это же бред сивой кобылы.
– Не забывай, где мы находимся и что вокруг нас происходит. – Малахов был невероятно подавлен и говорил глухо, глядя в сторону. – Не могло время полететь так вот нелинейно с того момента, как мы здесь. Надо разобраться, я думаю, надежда есть.
– Оптимист, – буркнул Тимофеич.
– Так, Андрей, давай поселишься пока в лаборатории. И будет тебе время заняться исследованиями. Может, и вправду решение найдешь, – без тени оптимизма завершил собрание командир.
Малахов, не прощаясь и не оглядываясь, покинул рубку. Он вошел в свою каюту, запаковал необходимые вещи и уже собрался отправиться в лабораторию на другой конец станции, но остановился и взял с полки пистолет отца. Он помнил, что в сумке с компьютером есть ещё одна обойма. Помповому ружью Андрей не доверял.
Лаборатория встретила Малахова тусклым светом экранов и индикаторов и легким жужжанием вентиляции. Андрей, не особенно задумываясь, как он себе организует быт в изгнании, бросил сумку на пол и сел на свое рабочее место. Погружение в работу было лучшим способом избавиться от тягостных мыслей.
За то время, как Малахов написал программу управления лидаром и запустил его в автоматическую работу, скопилось множество данных. Вот их обработкой он и занялся. Сортировка массивов данных, синхронизация по времени, отсеивание сбоев в системе заняло очень много времени, но в итоге на экран были выведены уже десятки графиков, выстроенные один над другим. Каждый график относился к определенной точке пространства. Вместе они никак не были похожи на что-либо связанное. Единственное, что можно было сказать, что в каждой из исследованных точек вещество космической пыли, а другого здесь и не было обнаружено, пульсировало и изменялось.
Андрей решил отложить графики, чтобы подумать о них позже. Он собирался уже устроить себе импровизированную постель из принесенного спальника, но его внимание привлек красный сигнал на системе контроля квантовой связи. Сигнал говорил о временном сбое в передаче данных. Ничем серьезным это не грозило, но Малахов насторожился. Ведь квантовая связь просто так сбиться не может. Мог произойти сбой в работе лазера связи или в системах питания. Но здесь… На момент сбоя все функционировало нормально. И вдруг сигнал пропал
