– Здравствуйте, – сказал я, входя. – Спасибо, что нашли для меня время.
К стене её офиса был привинчен металлический стеллаж, на котором она устроила выставку винтажного метеорологического оборудования; я испытал внутреннюю гордость от знания того, что вот этот пропеллер с чашечками – анемометр.
– Да без проблем, – ответила Салли, вставая с кресла – и почти не став при этом выше. – Чем могу помочь?
– Я ищу кое-какие старые данные о погоде.
– Насколько старые?
– За 2001 год.
В её голосе прозвучало явное облегчение.
– На прошлой неделе ко мне приходил студент с исторического за отчётом о погоде во время ключевой битвы Войны 1812 года. Пришлось объяснить бедолаге, что архивы канадского Министерства окружающей среды ведутся не настолько давно. – Она уселась перед компьютером и начала быстро печатать двумя шишковатыми пальцами. – Место?
– Калгари.
– Аэропорт или центр?
– Думаю, центр.
– Дата?
– Первое января, после полуночи, где-то два часа ночи.
Она с минуту работала молча. Над столом висела политическая карикатура с тремя растерянными стариками в мешковатых штанах для гольфа на островке нескольких футов в диаметре посреди бескрайнего моря. Подпись: «Отрицатели глобального потепления на пенсии во Флориде».
– Готово, – сказала она, разворачивая монитор ко мне.
На экране было так много данных – метеорологи, по-видимому, измеряют целую кучу того, что обычным людям не нужно, – что мне понадобилось какое-то время, чтобы разобраться. Но в конце концов я нашёл, что искал: «Снегопад».
– Вот это странно, – сказал я, тыча пальцем в экран. – Вы уверены, что это та самая дата?
Она показала мне на экране дату; время также было правильное.
– Вы можете показать мне предыдущий час и последующий?
Она кивнула. В отчёте за час ночи тоже стояло «Снегопад». В три часа ночи – «Обильный снегопад».
– Но небо было кристально чистое, – сказал я. – Я ведь помню.
– Я на своём веку видела много удивительных погодных явлений, – мягко сказала Салли. – Торнадо, тройное солнце, град размером с грейпфрут. Но я никогда не видела, чтобы снег падал с безоблачного неба. Вы уверены, что правильно помните дату?
– Да.
– И год тоже? Я только в феврале отучилась писать «2019».
– Да, – сказал я, – насчёт даты я уверен. – Я так ясно помнил звёзды в ту ночь, Орион низко над горизонтом на юго-западе. Я знал звёздное небо буквально как свою ладонь; зимой Орион виден в Калгари именно в это время ночи. По крайней мере когда небо ясное.
Мне пришлось ухватиться за край Саллиного стола, чтобы не упасть.
9Двадцать лет назад
Менно Уоркентин был дружен с Домиником Адлером, уроженцем Торонто, который возглавлял в университете кафедру аудиологии имени Бев Геддес. Они играли в ракетбол раз в неделю; Доминик, несомненно, играл лучше.
– Равновесие, мальчик мой! – восклицал он, беря отскок, ошеломивший Менно. – А всё равновесие во внутреннем ухе!
Менно недавно купил ракетку из углеродного волокна в напрасной надежде, что качественный инвентарь компенсирует его недостаток координации. Он подал, и жилистый Доминик с силой вернул мяч. Менно предсказуемо промазал. Идя за мячом, он сказал:
– Я сегодня проходил мимо твоей лаборатории. Видел, как тебе привезли целую тележку нового оборудования. – Он рассеянно бросил мяч в направлении Доминика.
Доминик подал, и Менно удалось вернуть мяч трижды, прежде чем промахнуться. Когда Менно вновь отправился за мячом, Доминик сказал:
– Да, мы получили большой исследовательский грант.
– От кого?
Доминик опустил ракетку и жестом подозвал Менно поближе.
– От МО.
В спорте Менно, может быть, и не блистал, но в играх на знание всякой всячины типа «Своей игры» был просто богом.
– В Канаде это называется МНО. Министерство Национальной Обороны.
– Да, это так, – согласился Доминик. – Но я говорю не про канадское министерство. Я говорю про американское – про Пентагон.
– Ка-чинг[26], – сказал Менно.
Доминик улыбнулся.
– Он был государственным казначеем при династии Мин?
– Ха-ха. И чего хотят американцы?
– Жизни, свободы и стремления к счастью, – ответил Доминик. – Но с этим у них пока не выходит, так что они решили ограничиться боевой аудиосистемой, которая позволит солдатам слышать, невзирая на взрывы и миномётный огонь. Мой отдел собирается её для них разработать.
– А ты не можешь сделать то же самое, что делают те новомодные звукоподавляющие наушники?
– Да, конечно, – сказал Доминик, – это самая лёгкая часть. Трудная – это микрофон. Последнее, что нужно солдату, – это орать в микрофон, пытаясь перекричать взрывы. Неприятель может услышать.
– «Неприятель», – усмехнулся Менно.
– Ну да, с кем поведёшься… – Доминик подбросил мяч в воздух и послал его ракеткой в стену, испещрённую следами прошлых ударов.
– И как продвигается проект? – спросил Менно, отбив мяч.
Доминик даже не попытался перехватить; просто позволил мячу пронестись мимо.
– Да никак. Практически невозможно расслышать шёпот, когда вокруг рвутся бомбы.
Менно взглянул на висящие за защитной решёткой стрелочные часы. Их время почти закончилось.
– Ну, это неправильный подход к проблеме.
Доминик подобрал мяч и двинулся к двери в боковой стене.
– Что ты имеешь в виду?
– Проблема в том, что ты пытаешься уловить звук. Не нужно этого делать.
– Нам нужно слышать, что они говорят.
– Вовсе нет, – возразил Менно. – Вместо этого перехвати фонемы в момент, когда они формируются в мозгу. Распознай их специальным сканером. Таким образом, говорящему вообще не потребуется что-либо говорить – стало быть, нечего подслушивать. Он просто имитирует слова. Произносит он их или нет – для участка мозга, где это происходит, никакой разницы; они всё равно должны следовать в нужном порядке. Вытащи их оттуда, а потом на принимающей стороне синтезатор голоса снова превратит их в звуки.
Брови Доминика поднялись до самых залысин.
– И это будет работать?
Менно улыбнулся.
– Кто ж знает? На самом деле само существование такого участка мозга – чистое предположение. Но когда я говорю тебе телефонный номер и ты пытаешься не забыть его до тех пор, пока не запишешь, ты повторяешь и повторяешь его в голове, верно? Где-то есть буфер, содержащий данные, которые ты повторяешь. Просканируй этот буфер и достань оттуда звуки, которые не были произнесены вслух. – Менно улыбнулся. – По крайней мере должна получиться неплохая статья.
– Только опубликовать её будет нельзя. Все работы ведутся под соглашением о неразглашении.
– Ха. А насколько большой грант?
– Двести пятьдесят тысяч долларов. Американских. Хочешь поучаствовать?
Менно больше привык к грантам Канадского совета по социальным наукам и гуманитарным исследованиям, которые ограничивались пятью цифрами, а то и четырьмя. Но Министерство обороны! Менно был меннонитом[27]. Идея работы на армию была ему отвратительна, и если его собратья по церкви узнают, то последствия будут весьма тяжёлыми. Однако публикаций не будет, и в самом деле это ведь не разработка оружия, нет же. Просто интересное психологическое исследование – с гигантским бюджетом.
– О’кей, – ответил наконец Менно. – Я в игре.
* * *– Не понимаю, – сказал Доминик несколько месяцев спустя. – Всё работало отлично с первыми двумя подопытными. Почему не работает с этим
