Сестра для меня – один из самых любимых людей на свете, и я для неё – тоже; думаю, мы были бы лучшими друзьями, даже если бы не были родственниками. Ей сорок два, она почти ровно на три года старше меня и работает корпоративным юристом в Калгари. Работа довольно часто приводит её в Виннипег, и тогда мы зависаем вместе.
– Да ладно, – сказала она. – Психопатия – это спектральное расстройство.
Я покачал головой:
– В наше время все хотят, чтобы всё было спектральным расстройством. Аутизм – классический пример: «расстройство аутистического спектра». Нам хочется, чтобы вещи были аналоговыми, чтобы имели бесконечное число градаций. Но люди – не аналоговые устройства. Жизнь вообще не аналоговая: она цифровая. Да, не двоичная – четверичная. В буквальном смысле четверичная: четыре основания – аденин, цитозин, гуанин и тимин – составляют генетический код. В нём нет ничего аналогового. Так же как ничего аналогового нет в большинстве состояний человека: он либо жив, либо нет; у него либо есть гены болезни Альцгеймера, либо нет; он либо психопат, либо нет.
– Ладно, хорошо. И как же ты это узнаёшь? Каков бинарный тест на психопатию?
– Ты смотрела «Молчание ягнят»?
Она кивнула; медового цвета волосы при этом коснулись плеч.
– Конечно. И книгу читала.
Мне было любопытно, не появление ли Густава в её жизни стало тому причиной.
– Давно? – спросил я небрежно.
– Кино? Ещё когда на юридическом училась. А книгу лет десять назад.
Я удержал себя от того, чтобы покачать головой. Густав появился на сцене лишь полгода назад, но я был уверен, что он психопат. Не буйного типа, который описал Томас Харрис в своём романе. Психопатия в самом деле имеет бинарную природу, но проявляется по-разному; в случае с Густавом она означала нарциссизм, манипулятивное и эгоистичное поведение. Самозваный актёр (на IMDb не было статьи о нём), он, по-видимому, жил за счёт сменяющих одна другую деловых женщин; моя мягкосердечная сестра, такая бдительная в юридических вопросах, похоже, даже не подозревала об этом. Или нет: я уже пару раз пытался поднять эту тему, но она всякий раз обрывала меня, заявляя, что она счастлива, разве нет, и я решал в дальнейшие дискуссии не вступать.
– Так вот, – сказал я, – помнишь, в фильме «Молчание ягнят» первое интервью между Клариссой Старлинг и Ганнибалом Лектером? Энтони Хопкинс абсолютно верно уловил один из аспектов психопатии – по крайней мере настолько, насколько это вообще возможно для того, кто сам не психопат. Он смотрит прямо на Клариссу и говорит (я, как мог, изобразил изысканное пришепётывание Хопкинса): «Первый принцип, Кларисса. Всегда спрашивайте себя: «Что это за вещь? Какова её природа?» А потом самая запоминающаяся фраза: «Что он делает, этот… человек, которого… вы… ищете?» Помнишь это?
Хизер вздрогнула.
– О да.
– А Джоди Фостер отвечает: «Он убивает женщин»; предполагается, что это самая страшная часть, но это не так. Страшнее всего взгляд Лектера, то, как он смотрит на Клариссу, – неподвижно, не мигая. Я видел такой взгляд во плоти, у настоящих психопатов в тюрьме. Это их самая выбивающая из колеи черта.
– Да уж наверное, – сказала Хизер. Она заказала сырные палочки из моцареллы к аперитиву; я был как-то в ресторане с ней и Густавом и знаю, что он запрещает ей всё жирное. Она взяла одну палочку и окунула её в соус маринара.
– Но чтоб ты знала, – продолжил я, – как ни хорош Хопкинс, он может лишь имитировать взгляд психопата. Он не способен правильно его воспроизвести.
– Как это?
– Настоящий психопат смотрит на тебя не просто не мигая – хотя это и добавляет к его взгляду что-то змеиное, – но также не производя микросаккад.
Хизер уже слышала от меня этот термин. «Микросаккады» – это непроизвольные скачки глазного яблока, когда оно поворачивается на два градуса или меньше; они происходят самопроизвольно всякий раз, когда взгляд задерживается на чём-то дольше нескольких секунд. Для чего они нужны – вопрос пока спорный; наиболее распространённая теория – они заставляют зрительные нейроны заново послать сигнал, так что видимое изображение не меркнет.
Брови Хизер взлетели над тонкой оправой очков.
– Правда?
Я кивнул:
– Ага. Скоро будет статья в «Природе неврологии».
– Круто! – Но потом она нахмурилась. – Но это, собственно, к чему? Какое отношение имеют микросаккады к психопатии?
– Я пока не уверен, – признал я, – однако мне удалось показать их отсутствие у сорока восьми из пятидесяти испытуемых, получивших на ПВП-Р больше тридцати двух баллов.
– А оставшиеся двое?
– Не психопаты; я в этом убеждён. И это главная проблема с ПВП-Р: он не точен. Боб Хейр страшно рассердился семь лет назад, когда вышла популярная книжка «Тест на психопата». В ней подразумевалось, что любой может установить, является ли его сосед, или начальник, или просто случайный знакомый психопатом. Как говорил Хейр, требуется неделя интенсивной подготовки, чтобы научиться правильно оценивать его двадцать переменных, причём, чтобы его провести, нужно иметь формальное психологическое или психиатрическое образование. Однако его тест может давать ложные срабатывания, если проводящий его клиницист что-либо неправильно категоризирует или присвоит переменной значение два, когда обоснована лишь единица, или если психопат умеет противодействовать выявлению.
– Ага, – сказала Хизер. – Но, э-э… откуда ты знаешь, что Энтони Хопкинс не психопат? – спросила она полушутя. – То есть, если задуматься, какие роли он играл? Не только Ганнибала Лектера, но и Альфреда Хичкока – человека, который был одержим производством фильмов о психах и сам был довольно бесчувственным. Может, это был тот же типаж.
– Вообще-то я думал об этом. В конце концов, Хопкинс также играл Никсона и капитана Блая, а они-то наверняка были психопатами.
– Именно.
– И поэтому я купил 4K-версию «Молчания ягнят». Этот фильм снимали на 35-миллиметровую плёнку, и 4K-сканирования достаточно, чтобы воспроизвести все детали, присутствовавшие в оригинальном фильме; у кадров крупного плана, где он сверлит взглядом Клариссу, резкость достаточная. Его глаза в самом деле выполняют микросаккады.
Хизер улыбнулась.
– Вот тебе и система Станиславского.
Её сырные палочки выглядели аппетитно, но мне их было нельзя.
– Да. Однако у Гитлера тоже был сверлящий взгляд. Он выбирал человека и смотрел на него гораздо дольше, чем обычно. Не существует его съёмок хорошего качества, то есть достаточно чётких, чтобы определить, были у него микросаккады или нет, но я уверен, что нет.
– Но я всё ещё не понимаю, при чём здесь это, – сказала Хизер. – Какое отношение имеет отсутствие микросаккад к психопатии? То есть да, я понимаю, как это влияет на взгляд…
– Тут не только взгляд, – сказал я. – Видишь ли, множество передовых исследований в области психопатии были сделаны у нас, в Канаде… а это, я уверен, о чём-то да говорит. Канадец не только Боб Хейр – он сейчас эмерит в Университете Британской Колумбии, – но и Анджела Бук. В 2009 году она
