– Не знаю.
– Да ну, – сказал Менно. – Наверняка знаешь.
Я отвёл взгляд от слепца.
– Двадцать с чем-то.
– Двадцать тысяч долларов. И куда именно?
– По большей части в фонды по борьбе с бедностью в третьем мире.
– Потому что?
Я повёл плечами:
– Потому что им деньги нужны больше, чем мне. Польза, которую эти деньги принесут людям в Африке, гораздо больше пользы, которую они принесут мне, так что я…
– Так что ты должен был их отдать, верно? – Менно покачал головой. – Миру не нужны лицемеры вроде меня; ему нужно больше людей, похожих на тебя.
– Менно… – сказал я, словно его имя, такое же как у основателя его религии, как-то его оправдывало.
Он какое-то время молчал.
– Ты сказал, что вам нужен кто-то, чтобы положить его под… как ты это назвал? Под пучок?
– Ну да, однако этот человек, вероятно, не выживет.
– Возьмите меня, – сказал Менно.
– Что?
– Я стар; возьмите меня.
– Это… ну, это… очень благородно с твоей стороны, но нам нужен кто-нибудь, кого можно передвинуть на две ступени вверх. Это значит, что изначально он должен быть Q1.
– Который, по определению, не может дать информированного согласия. Но я могу.
– Да. Но ты не эф-зэ.
Менно поднялся.
– Пойдём со мной, – велел он. Я подчинился, так же как и Пакс; он повёл нас обоих в свой кабинет. – Прошло столько лет… – сказал он. – Не уверен, в каком они шкафу, но… – Он жестом попросил меня открыть шкафы, и я так и сделал. Первый был заполнен грудами старых компьютерных распечаток на перфорированной бумаге, и я сказал ему об этом. – Посмотри в другом, – сказал он.
Я заглянул во второй шкаф – и нашёл их.
Две зелёные хоккейные шайбы.
– Ты их сохранил? – спросил я.
– Ты сказал, что тебе нужен эф-зэ. Сделай его из меня.
У меня заколотилось сердце.
– Но что, если ты не очнёшься?
– Сделай то, что вы сделали с Тревисом Гурном. Возьмите ту штуковину…
– Квантовый камертон. Но он работает не всегда.
– Я согласен попробовать.
– Менно, господи, я не смогу…
Он поднял руку:
– Падаван, кто разъяснял тебе «проблему вагонетки»? Посмотри на меня. Я – тот толстяк, а на путях стоят семь миллиардов человек, которые запросто могут погибнуть, если русские сцепятся с американцами.
46Поначалу мы с Менно хотели отправиться в Саскатун на самолёте, но для того, чтобы взять с собой Пакс – найти клетку для большой собаки и прочее, – понадобилось бы не меньше времени, чем сэкономил бы нам самолёт, так что мы все втроём погрузились в мою «Мазду». Примерно через два часа езды по шоссе Менно удивил меня, спросив:
– Нереально скучный пейзаж, правда?
В последнее время столько в моём мире оказалось перевёрнуто вверх дном, что я, наверное, не очень удивился бы, если бы он сейчас снял свои чёрные очки и за ними оказалась бы совершенно нормальная пара здоровых голубых глаз.
– Правда, – ответил я, – но как ты об этом узнал?
– Дорога. Она совершенно ровная. Уже давным-давно не было ни малейшего уклона.
Пакс сидела на заднем сиденье. Я позволил ей ехать, высунув голову в окно, – привычная радость для собак, чьи хозяева часто ездят на машине, но, по-видимому, чрезвычайно редкое удовольствие для неё. Однако спустя некоторое время она улеглась головой на мою половину машины, куда падали солнечные лучи.
Поскольку мы не собирались останавливаться, чтобы поесть, а мне не хотелось проезжать по тому участку шоссе, где на меня напали, то мы выбрали маршрут по шоссе Йеллоухед, в обход Реджайны. Когда мы подъехали к знаку, обозначающему границу провинции, я объявил:
– Мы покидаем Манитобу.
Менно кивнул.
– Слышал анекдот об американской паре? Они совершенно заблудились. Остановились у заправки, и муж вошёл внутрь. «Где мы?» – спросил он человека за кассой. «Саскатун, Саскачеван», – ответил тот. Муж ушёл, и когда он сел в машину, жена у него спросила: «Ну что? Что он сказал?» «Не знаю, – ответил муж. – Он не говорит по-английски».
Анекдот едва заслуживал улыбки, но я решил, что будет вежливо издать различимый на слух смешок. Менно, удовлетворённый моей реакцией, повернулся на своём сиденье, насколько позволяли его габариты, и положил голову на свёрнутый свитер, который укрепил на боковом окне. Вскоре я услышал гортанные переливы его храпа. Давя на газ, я подумал, закрывает ли Менно глаза, когда спит, или они неподвижно таращатся в пространство.
* * *Один из недостатков Йеллоухеда в том, что бытовых удобств на нём мало и расстояние между ними велико. Однако, когда мой мочевой пузырь уже готов был обратиться в Супернову[108], наконец показалась заправка. Менно и я по очереди зашли в туалет, Пакс облегчилась тут же на траве. Когда мы снова выехали на шоссе, я поднял новую тему:
– Знаешь, кто сейчас живёт в Саскатуне?
– Кайла Гурон, – ответил Менно. – Ты рассказывал.
– Не только Кайла, – сказал я. – Её брат тоже. Тревис.
Едва слышное:
– Ох.
– Кайла наконец сказала ему правду: что он был Q2 и что он впал в кому из-за внешнего воздействия, а ей потом удалось его оживить как Q3.
– О!
– Ага. Когда Кайла сказала, что он был квантовым психопатом, Тревис ответил: «Ну да, я всегда знал, что малость не в своём уме».
– Что? – переспросил Менно. – А-а! Смышлёный парнишка.
– Это да – хотя он уже далеко не «парнишка». Однако она не сказала ему, что было причиной его впадения в кому. О подробностях она умолчала.
– Хорошо. – Пауза. – Как у него дела?
– Лучше с каждым днём. Он по-прежнему передвигается в основном на самоходном инвалидном кресле, но физиотерапия делает своё дело. Он уже ест обычную еду, челюстные мышцы восстанавливаются. На прошлой неделе впервые ел стейк. Даже мне было радостно видеть.
– Э-э… это хорошо, я… я рад, что он поправляется.
– Ага. – Я позволил ещё одному километру асфальта уйти под колёса, затем сказал: – Послушай, я помню, что ты говорил о «дилемме заключённого», но…
– Но у меня все шансы очень скоро встретиться с создателем, верно?
– Ну… да. И в общем, я подумал… может, тебе было бы интересно увидеться с Тревисом? – Едва произнеся это неуклюжее предложение, я мысленно дал себе пинка за то, что сказал «увидеться» слепому человеку.
Однако Менно кивнул:
– Да. Если он не против. Просить прощения – это очень по-христиански, и это мой последний шанс, правда ведь?
* * *И мы поехали дальше, и я позвонил домой Ребекке.
