– Уоркентин, без балды? Конечно. Везите его сюда.
* * *Нам предстоял ещё довольно дальний путь – а как сказал Уоркентин, пришло время поговорить о многих вещах. Он познакомил меня с деталями экспериментов проекта «Ясность», а я рассказал ему более подробно об открытиях Кайлы и Виктории в области квантовых состояний сознания. Однако в начале каждого часа я на пять минут включал «Си-би-си». Когда мы въезжали в Саскатун, ведущая выпуска новостей мрачным голосом сообщила:
– Открытые военные действия начались между Россией и США. Российская подлодка «Петрозаводск» в канадских водах моря Бофорта к северу от Тактояктука сегодня днём предположительно торпедировала и потопила американский эсминец «Пол Гамильтон» с экипажем из двухсот восьмидесяти…
После этого остаток пути мы с Менно провели в молчании; я привёз его прямо к Ребекке. У меня совершенно вылетело из головы, что там может оказаться Райан, – но так оно и вышло; Кайла намертво застряла в пробках, вызванных новыми беспорядками. Когда мы вошли, Райан восторженно взвизгнула, увидав немецкую овчарку.
– О-о-о! А как его зовут?
– Её, – поправил Менно. – Пакс.
Ребекка, всегда ревностно относившаяся к порядку в доме, поморщилась, и я осознал, что должен был предупредить её заранее о том, что Менно сопровождает собака.
– Можно её погладить? – спросила Райан.
– Это особенная собака, – сказал Менно. – Она будет довольна, только когда доставит меня туда, куда мне нужно. Но после этого я сниму с неё поводок, она поймёт, что теперь она не на службе, и тогда её можно будет погладить.
Райан, похоже, была заинтригована этими объяснениями, но Ребекка сказала:
– Дело к вечеру, а Тревис всё ещё быстро устаёт.
В доме Ребекки из прихожей вели вверх три ступени – причина, по которой Тревис до сих пор к нам не присоединился. Мы поднялись по ним вслед за скачущей Райан. Короткий коридор выводил в гостиную; в нём по левую сторону была дверь в ванную, а по правую – в графическую студию Ребекки, которую теперь переоборудовали для Тревиса.
– Дайте мне секунду, – сказал я. Я вошёл к нему в комнату один и закрыл за собой выкрашенную белой краской дверь.
– Тревис, – сказал я. – Приехал профессор Уоркентин. Я хотел тебя предупредить. Он слепой.
Тревис взглянул на меня. Твёрдая пища творила чудеса: его лицо заметно округлилось с тех пор, как я последний раз его видел.
– Вот как, – сказал он без всяких эмоций. Но потом кивнул: – О’кей, попроси его войти. Мне нужно ему кое-что сказать. – Он подъехал на своём инвалидном кресле на полметра и добавил: – Наедине.
* * *Драме, на которую Тревис надеялся, не суждено было произойти. Ему хотелось сцены «Посмотри на меня!», хотелось увидеть, как у потрясённого Менно отвисает челюсть при виде того, во что превратился когда-то подающий надежды атлет. Но Менно просто стоял, словно явившаяся к Магомету гора.
– Здравствуйте, профессор, – сказал Тревис.
– Пожалуйста, зови меня Менно.
У Тревиса были собственные планы; из своего пребывания в состоянии Q2 он помнил, что всегда давал оппоненту первым раскрыть свои козыри.
– По словам Джима, вы хотели что-то мне сказать.
– Да. – Черты лица Менно изменились, словно он мучительно подбирал верные слова, но потом, слегка пожав плечами, он сказал лишь: – Прошу прощения.
– За что?
– Ну, видишь ли, ты впал в кому в результате эксперимента, который проводили мы с Домиником Адлером, и потом…
– Я помню, – сказал Тревис.
Менно наклонил голову набок.
– Но Джим говорил, что ты не помнишь день, когда мы тебя отключили.
– Я солгал, – ответил Тревис и тоже едва заметно пожал плечами, а потом с помощью рычажков откатил своё кресло немного назад. – Старые привычки быстро не уходят.
– Но…
– Это было моё первое импульсивное решение за столько лет. Вам рассказали про всю эту чушь с Q1-Q2-Q3?
– Да.
– А что Джим рассказал обо мне?
– Что ты был Q2, но пришёл в себя Q3.
– Да, точно. А о себе?
– Что он изначально был Q3, а затем очнулся в первый раз как Q1.
– Ага, именно так. А он вам рассказал про воспоминания и прочее? Про способы индексирования?
Менно кивнул.
– Так вот, мне сестра тоже всё объяснила. Когда Джим сменил квантовое состояние, он также сменил метод индексирования: с вербального на визуальный. А вот я – нет: взрослые Q2 и Q3 индексируют воспоминания вербально, если только они не аутисты определённого типа. Так что в моём случае ничего не изменилось. Я хорошо помнил, как пришёл в вашу лабораторию и надел тот гадский шлем. Я знал, что вы в ответе за это.
Изумление на лице Менно было невозможно не заметить.
– Так почему же ты не сказал Джиму?
– Я только-только пришёл в себя. Не показывать сопернику карты – раньше это всегда работало отлично; никогда не давай оппоненту – а я считал своим оппонентом всех и каждого – узнать то, что знаешь ты.
– Ясно, – сказал Менно и развёл руками. – Так или иначе: видишь ли, я стар, слеп, у меня диабет, и в университете меня более или менее отпустили на вольные пастбища. И прежде чем уйти, я просто хотел попросить прощения за то, что я с тобой сделал. Я надеюсь, что ты найдёшь в себе силы простить меня. Ты не можешь себе представить, как это грызло меня изнутри все эти годы. Ни дня, ни часа не проходило без того, чтобы я не думал об этом.
Тревис повернул своё кресло так, чтобы оказаться лицом к окну. С момента своего пробуждения он видел немало технических чудес, но задний двор, с высоко отросшей некошеной травой, с густо-синим небом, с петуниями и портулаком, с видавшим виды столом для пикника, из этого окна мог выглядеть точно так же и в 2000-м, и в 1950 году.
– Я ненавижу это, – тихо сказал он.
Менно по-прежнему стоял практически в дверном проёме.
– Ненавидишь то, что я чувствую себя виноватым?
– Нет, нет, – ответил Тревис. – Не вас. Я ненавижу то, что сам испытываю эти чувства. Вину. Угрызения. Сожаление. «А если бы всё было по-другому?» Когда переживаешь одно и то же снова и снова. Мучаешься из-за того, что уже не вернуть. Я это ненавижу. – Он посмотрел на Менно. – Вы хотите отпущения грехов? Ладно, без проблем – берите. В любом случае чёртов мир катится прямо в ад, так что почему нет?
47Меня это убивало – быть в Саскатуне и не видеть Кайлу. О, она наверняка знала, что я в городе
