— Понимаю. Значит, опять буду прятаться в логове врага, — протянула Деметра, надеясь, что «Напиток другого лица», как обычно, не подведет.
— Иногда — это действительно лучший способ, — улыбнулась ей Рубина.
Сборы начались через пару часов. Но выбрать наряд оказалось той еще задачей.
Выяснилось, что все бальные платья в шкафах Деметры были с открытым горлом и плечами — как раз теми местами, которые она надеялась скрыть. Ожог на руке уже выглядел лучше, но рана от лезвия все еще оставалась свежей.
Друзья объяснили: заживить несколько порезов, вроде тех, что нанес ей Дориан в подвале, ничего не стоит. Гораздо сложнее было избавиться от повреждения, нанесенного зачарованным лезвием Амадины. Для быстрого лечения магической раны требовалась помощь магов–медиков. Конечно же, никто не стал их вызывать. Слишком велик был риск раскрыться. Несмотря на маскировку, она все–таки оставалась светлой. И по ее крови лекарь сразу бы это понял.
Со временем, рана должна была зажить сама. Поэтому Деметре оставалось только вздохнуть и отправиться за помощью к сестре. Кэрри увязалась следом, не зная, чем себя занять.
— Эй, а можно мне тоже выбрать платье? Я ведь поеду с вами? — спросила она, перед тем, как они подошли к покоям Рубины.
— Выбрать платье, ты серьезно? — усмехнулась светлая. — Дориан — твой господин, вот у него и спрашивай.
— Зачем ты так со мной, Деми? — обиделась девушка, поджимая пухлые губы.
— Ты сама решила стать предательницей, с самого начала, а теперь надеешься на хорошее отношение? — спросила Деметра. И как она сразу не поняла, что Кэрри вся насквозь фальшивая?
— С чего ты решила, что я — предательница? — поинтересовалась Кэрри.
— То есть это не ты уговорила меня поехать в Рейвен, чтобы там передать Дориану — охотнику? А когда у него не получилось меня убить, не ты затащила меня в их замок? Не ты заперла меня? Ты ведь сама во всем призналась! А я теперь знаю, с кем ты тогда постоянно переписывалась и созванивалась. Со своим хозяином, Кэр.
— Ох, думай, что хочешь, — фыркнула рыжая.
Раздраженно вздохнув, Деми постучала в дверь. Им открыла Рубина, в одном корсаже и коротких кружевных панталонах с оборками.
— Быстро, заходите, — буркнула она и побежала обратно в гардеробную.
В ее комнатах царила атмосфера легкой паники. Повсюду были разбросаны разноцветные платья, словно фантики от гигантских конфет. Две горничные, которые должны были помогать Рубине одеться, доставали с полок одежду, но юная виконтесса тут же ее отвергала. Похоже, сегодня у нее тоже были проблемы с выбором наряда.
— Я должна выглядеть так, чтобы люди увидели меня и сказали: «Посмотрите, она только вчера похоронила отца, а выглядит как королева. Такая стойкая и сильная». Я же теперь член Совета, я не могу упасть в грязь лицом, — злилась Рубина, перерывая ворох уже просмотренных туалетов. — Дайте Деми то фиолетовое старье, пусть попробует примерить.
«Старье» оказалось вполне красивым платьем, стилизованным под середину XIX века — дорогой шелк, юбка–кринолин, облегающие рукава и воротник–стойка с глубоким декольте. Порывшись в шуршащей обертке внутри коробки, Деметра нашла изящные фиолетовые башмачки и широкую бархотку на шею. То, что нужно — все бинты будут закрыты!
Одна из горничных помогла ей одеться и уложила волосы в гладкую прическу. Закончив с макияжем, Деми посмотрела на себя в напольное зеркало. В новом образе она стала выглядеть взрослее и серьезнее. В отличие от легкомысленного первого бала, сегодня все должно было пройти иначе.
Пока Кэрри сидела в кресле и наиграно вздыхала, изображая из себя Золушку, которую коварные сестры не пускают на бал, Рубина наконец определилась. Она выбрала черное платье с очень пышной, шифоновой юбкой, и корсетом, сплошь усыпанным темными камнями.
— Траурно и со вкусом, — заключила сестра, застегивая на шее тяжелое колье и глядя на Деметру через зеркало. — Отцу бы понравилось.
Она натянула черные длинные перчатки, чтобы скрыть свой ожог на запястье, и приказала подать экипаж.
* * *Дворец Магистра сиял и переливался мельчайшими искрами всех цветов радуги, словно каждый его дюйм был украшен зажженными бенгальскими огнями. Толпа празднующих горожан на площади в этот вечер была еще больше. Играли музыканты, выступали циркачи и актеры.
Рубина захватила с собой бутылку сладкого шампанского, и они пили его из хрустальных фужеров прямо в карете. В этот раз Деми заставила себя плотно поужинать, поэтому не боялась быстро опьянеть. Под громыхание фейерверков в багровом, как запекшаяся кровь, небе, она звонко чокнулась с сестрой и Кэрри, чувствуя, что у нее и вправду день рождения.
«Пусть сегодня не произойдет ничего плохого, ну пожалуйста», — молилась она про себя.
— В честь чего такая роскошь? — поинтересовалась рыжая, кивая на разукрашенный дворец.
— День Основателей уже через два дня, в субботу, — пожала оголенными плечами Рубина.
— Праздник в честь возвышения темных и годовщина проклятия, — добавила Деметра, залпом допивая остатки шампанского. Экипаж замедлил свой ход, останавливаясь у главного входа.
Подбежавший лакей распахнул дверцу и подал девушкам руку в белоснежной печатке. Рубина вылезла первой и огляделась вокруг. Подход к дворцу был застелен черной ковровой дорожкой.
«Вполне в духе темных магов», — подумала Деметра, ступая на нее фиолетовыми башмачками. Кэрри, одетая в простые джинсы и футболку, вышла последней, и, судя по выражению лица, была не рада, что ее сюда притащили. Но ослушаться приказа она не могла.
Ее хозяин и его брат стояли у самых дверей, ожидая девушек. Смокинги им очень шли.
— Без карнавальных масок вы выглядите лучше, — усмехнулся Дориан, когда светлая сообщила им, кто она. Кэрри смотрела на парня с почти прожигающей ненавистью в глазах.
— Зачем ты заставил меня приехать? — прошипела она.
— Ты можешь пойти раздавать напитки вместе с Тенями, — прищурил глаза парень.
— Дориан, оставь ее, — попросила Рубина. Деметра приблизилась к Дрейку, и он незаметно обнял ее за талию. Такое приветствие ей понравилось.
— Действительно, Дориан, почему бы тебе не отпустить ее? — поинтересовалась Деми. — Ты и так неплохо над ней поиздевался.
— Это кто над кем еще поиздевался, Деметра, — сверкнул глазами Дориан. — Не я напрашивался к себе в фамильяры.
Он щелкнул пальцами и в его руке появился свиток, который он тут же демонстративно разорвал на
