– Что он хотел-то? – тихо спросила Вехель.
– Книгу вернул, – так же тихо ответила я ей.
– Думаешь? – недоверчиво откликнулась рыжая, странно косясь на черный гримуар. – Мне показалось, он не все сказал.
Я тряхнула головой, прогоняя наваждение.
– Да кто его разберет. Будем надеяться, что больше столь близко нам не доведется с ним общаться.
Подруга с сомнением покачала головой, но ничего не ответила. Пока она заваривала ароматный чай с травками, я успокоилась. Снова получив возможность ясно мыслить, поинтересовалась у Вехель:
– Слушай, что имел в виду шифу, когда говорил о чернилах, кисти и пути? Ты ему ответила так уверенно.
Рыжая замерла, словно раздумывая над чем-то, потом протяжно выдохнула и сказала:
– Марти, я болею, давно и сильно. Именно поэтому и поступила на целительский факультет, чтобы найти спасение. Ректор сильный маг, для него не составило труда разглядеть то, что я так старательно прячу.
– То есть он говорил о твоей жизни? Она под угрозой, чернила могут закончиться? – неверяще уточнила я.
Глядя на полную силы и энергии девушку, которая командует даже пылинками в воздухе, трудно было предположить, что она больна и уж тем более – смертельно. Вехель кивнула и с преувеличенным вниманием сосредоточилась на своей чашке.
– Милая, почему ты мне ничего не сказала раньше?
Я мигом слетела с кровати и оказалась около подруги, обняла ее, погладила солнечные пружинки распущенных волос. Вехель дернулась и с удивлением на меня посмотрела. Затем на ее лице отразилась досада, поведя плечом, она ответила с независимым видом:
– Не надо. Терпеть не могу жалости и не нуждаюсь в ней. А тебе бы лучше лишний раз меня не трогать.
Я растерянно потерла ладонями щеки и постаралась объяснить ей свое поведение.
– Прости, ни в коем случае не хотела задеть твоих чувств. Просто до сих пор в голове не укладывается – ты всегда такая бодрая, и вообще… Вехель, зря ты так, это не жалость! Это называется сопереживание, и это нормально. Испытывать чувство страха за дорогих тебе людей, волноваться, желать поддержать.
Подруга недоверчиво на меня посмотрела, на миг в глубине ее глаз промелькнула затаенная надежда и еще какое-то чувство, я не смогла разобрать. Но она тут же, будто стыдясь за слабость, закрылась и язвительно произнесла:
– Ты меня знаешь всего ничего, а я уже дорогой человек? Не смеши!
– Именно так, Вехель. Ты столько раз мне помогала, с тобой легко и надежно. Я уверена, что ты всегда придешь на выручку, прикроешь спину. Не знаю, как ты ко мне относишься, но для меня ты давно стала намного больше, чем просто приятельница или соседка.
Рыжая гневно блеснула глазами и сжала кулаки.
– А так?! – Она резко сорвала с шеи легкий кружевной платок и с вызовом на меня посмотрела, ожидая реакции.
Обнажившийся участок кожи оказался покрыт серыми расплывающимися пятнами с неровными краями, словно они стремились слиться в единую большую отметину. Я подавила первое желание отшатнуться и как можно спокойнее ответила:
– Это оно? Так проявляется твоя болезнь?
– Если бы только это. – Вехель горько усмехнулась. – «Серая погибель» может выкосить целый город за очень короткий срок, не щадя никого.
Мне стало по-настоящему страшно, но я изо всех сил старалась не подать виду.
– Думаю, – осторожно начала я, – раз ты живешь и учишься, а окружающие тебя люди все еще благополучно здравствуют, то нашелся способ, как подавить пагубное воздействие недуга. Вот и шифу Лао подтвердил это.
– О да! Способ нашелся. – Рыжая больше не смотрела на меня, а что-то сосредоточенно разглядывала за окном. – Но это не меняет сути, да и цена была уплачена немалая.
Подруга выглядела внешне расслабленной, только нервно впившиеся в платок пальцы выдавали ее истинное состояние. Я набралась храбрости и погладила ее по плечу, почти задевая пальцами темное пятно кожи. Она вздрогнула.
– Ты спятила?! Я что тебе сказала?
– Ты пойми, – упрямо ответила я, – мне все равно. Ничего не изменилось, я все так же к тебе отношусь. Просто не закрывайся, уверена – вместе у нас будет еще больше шансов на успех.
Рыжая думала так долго, что я устала ждать и зажмурилась, отгораживаясь от внешнего мира. Наконец она ответила со странными, новыми интонациями в голосе:
– Дурочка ты, Марти.
Я приоткрыла один глаз и улыбнулась.
– Очень может быть. Тем более в последнее время я совершаю одну ошибку за другой.
Вехель не удержалась и хихикнула, потом посерьезнела и произнесла едва слышно:
– Спасибо.
Я не стала отвечать. Для меня казалось очевидным, что за подобное не благодарят. Но, возможно, для Вехель все было иначе. Она родилась и выросла в суровом крае, потеряла близких, еле выжила и нашла в себе силы продолжать бороться. Трудно представить себя на ее месте, я совсем не была уверена, что обладаю таким же несгибаемым внутренним стержнем и такой волей. Подруга вызывала во мне восхищение.
– Вехель, – позвала я, привлекая ее внимание, – расскажи лучше, кто такая Шэдар Шорох и почему ректор спрашивал о ней?
Рыжая потерла виски и нехотя пробормотала:
– Что за день-то такой сегодня? – Потом вздохнула и продолжила: – Она очень сильная ведьма, одна из Круга. А спросил, наверное, предположив, что я могу знать о ее судьбе.
– Ничего себе, а что за Круг? И при чем тут ты?
Вехель посмотрела на меня со смесью укора и снисхождения, как на неразумное дитя. Меня вдруг осенило:
– Ты ведьма?!
– Страшно? – рыжая оскалилась. Сейчас она и вправду стала похожа на человека, родившегося и выросшего в Вольных Землях.
– Немного, – честно ответила я, – ты на меня так не смотри просто. Ну и неожиданно, всегда думала, что ведьмы злые и уродливые.
Вехель расхохоталась:
– Вот они – нездоровые предрассудки имперцев. Хотя… да, излишней добротой ведьмы не отличаются. Но мы и не одержимы жаждой уничтожения всего живого, бессмысленная жестокость – удел лишившихся рассудка. А по красоте многие бы дали фору вашим леди.
Я смущенно потупилась. Действительно, я же совсем ничего не знаю об их порядках.
– Расскажи, пожалуйста, это так интересно. Внесешь вклад в искоренение безграмотности среди карфаенцев.
– Да нет там ничего интересного, – раздраженно ответила подруга. – Все очень прозаично.
– Ну почему-то же шифу Лао заинтересовался этой, как ее, Шэдар. С чего он вообще решил, что тебе известна ее судьба?
– Ладно, слушай, все равно же не отстанешь. У Круга ведьм всего лишь один непреложный закон: запрещено полностью покоряться дару и жить только ради личного могущества. Все важные вопросы решает совет старших – это те ведьмы, чья личная сила сопоставима с могуществом магов высшего ранга. Одной из таких и является Шорох. Она не раз исполняла приговор Круга, уничтожая сумасшедших колдуний, нарушивших закон. – Вехель замолчала и задумчиво потеребила подвеску на груди. – Считается, что поддавшись искушению дара, ведьма становится одержима
