Я видела тренировки нашей команды на поле, и все время, пока наблюдала, меня не отпускало напряжение. Невозможно остаться равнодушным, когда видишь, как человек, полностью погруженный в управление бумажным зверем и решающий очередную загадку, чтобы преодолеть препятствие, не обращает внимания на летящее в него опасное заклинание, всецело доверив себя защитнику. Помимо отлично развитого магического искусства в драконьих бегах необходимо иметь хороший уровень интеллекта и умение доверять ближнему. Команда работает словно единый организм, где каждому отведена своя роль, и только в единстве можно добиться победы. Зато тем и слаще потом вкус награды: истории празднований победивших счастливчиков переходили из уст в уста, подобно древним легендам. Даже сам шифу Лао не возражал против подобных пышных торжеств адептов, закрывая глаза на многое в такие дни.
Распалившихся спорщиков, а заодно и мои размышления прервал звук гонга, гулко прокатившийся по коридорам учебного корпуса. Мы нестройным ручейком потянулись на занятие. Профессор Зигисоль во всеоружии, точнее с оборудованием наперевес, уже поджидал нас, недовольно поджав губы. Преподаватель вообще не отличался миролюбием, напоминая своим видом грустную летучую мышь. И хотя лично я против этих милых созданий ничего не имею, глядя на профессора, волей-неволей начинаешь задумываться: а так ли они безобидны? Впрочем, на факультете зельеварения я еще не имела удовольствия познакомиться ни с одним приятным преподавателем. Складывалось впечатление, что они тут все как на подбор немного повернутые на своем деле.
– Сейчас я раздам материалы, будете готовить проявляющий порошок, – дождавшись, пока мы рассядемся, сказал профессор Зигисоль. – Адепт Кроу, дайте справку по назначению означенной субстанции.
Всезнающий Синар поднялся и без запинки ответил:
– Проявляющий порошок, называемый иначе «Пыльца света», часто используют маги различных направлений при работе со сложными структурами построения заклинаний, чтобы получить визуальную картинку плетения чар. Когда необходимо одновременно пользоваться обычным и магическим зрением.
– Верно, садитесь. Кроме того, и обычные люди без дара могут пользоваться пыльцой для определения магического вмешательства. Адептка Риоли, перечислите основные сферы применения порошка.
– Снятие магических слепков, выявление заклятий, фиксация темных чар, – начала перечислять Ламинэ.
– Достаточно. Патрик Герштоль, что значит фиксация темных чар? – недобро ухмыльнувшись, спросил профессор.
И не просто так спросил. Прошлую лекцию Пак благополучно прогулял, по обыкновению рассудив, что конспект он перепишет у тех, кто по утрам может себя заставить выбраться из теплой постели и прийти на первую пару, несмотря на гадкую погоду. Сам парень таких сил в себе не нашел. У него частенько находились уважительные, правда только для него, причины отсутствия. И лишь на рунах при любых обстоятельствах всегда можно было обнаружить его татуированную паутиной макушку, покачивающуюся в такт походке магини ЛаКруони. Пак завертел головой в ожидании подсказки. Как назло, Синар сидел от него далеко, а имеющийся под боком Гертран никогда не снизойдет до какого-то там одногруппника и его переживаний.
На помощь пришла Зель, быстро черкнув пару строк на клочке бумаги, она с грохотом уронила на пол толстенный учебник. Пока преподаватель отвлекся на шум, девушка, шепнув простенькое заклинание, ловко отправила в целенаправленный полет спасительную записку. Профессор Зигисоль смерил неодобрительным взглядом зеленый ежик на ее голове и скривился.
Потом его глаза потеплели, а на лице появилась приторно-сладкая улыбочка, как бывало всегда, когда профессор обращал на меня внимание, – я как раз сидела рядом с Зель. В очередной раз поймав себя на мысли о его странном поведении, я подумала о том, как замечательно, что ряды адептов факультета зельеварения не пополнились моей персоной. По телу пробежала неприятная дрожь, я опустила глаза, будто бы не заметив, кому так улыбается преподаватель.
– Я все еще жду ответа, – раздраженно напомнил профессор. – Поторопитесь, вы отнимаете время на практическое задание у всей группы.
Гертран многозначительно фыркнул.
– Зафиксировать темные чары с помощью «Пыльцы света» – означает заставить их проступить на втором тонком плане, где они теряют многие свойства и перестают развиваться, генерируя сгустки отрицательной энергии, – на одном дыхании выпалил Пак.
Профессор с подозрением посмотрел на парня, пренебрежительно махнул рукой и сказал:
– Нужно четче формулировать мысли, адепт Герштоль, садитесь.
Пак облегченно выдохнул, и я его понимала. Не ответить на вопрос у профессора Зигисоля было то еще удовольствие. Преподаватель оставлял нерадивого ученика после пары, долго и нудно ему выговаривал, затем задавал огромное количество дополнительных упражнений, которые всегда потом проверял лично. Мы еще на первых двух занятиях уяснили, насколько чревато оказаться неподготовленным к его предмету.
– Я просил выучить наизусть состав пыльцы и последовательность действий при ее изготовлении, – словно подтверждая мои слова, произнес профессор. – Сейчас и проверим, как ответственно вы подошли к заданию. Из предложенного на столах набора выберите нужные ингредиенты и разложите по порядку закладки в котелок.
Ребята сосредоточенно зашелестели, зашуршали и принялись так и эдак выстраивать в ряд компоненты из проявляющего состава, иногда вытягивая шеи и пытаясь свериться с результатом соседа. Я тоже полезла в коробочку с розданным материалом, однако достать успела только корень мандрагоры.
В аудиторию влетел магический вестник, в университете их часто использовали для передачи срочных сообщений, и громко объявил:
– Адептка Дакаста, вам надлежит немедленно явиться во вверенную для личного проживания комнату.
Все, включая профессора Зигисоля, с любопытством уставились на меня, по аудитории поползли шепотки. Мандрагора выпала из моих разжавшихся пальцев и с легким стуком свалилась в котелок. Прошлый раз, когда судьба свела меня с вестником, я запомнила на всю жизнь. Что же ожидает меня теперь?
Глава 12
Ведьма и бесШэдар мучилась от осознания собственной глупости. Она поторопилась и подставила себя и хвостатого под удар. Подобный промах в прошлый раз закончился заточением в книгу. Единственное, чем оправдывала себя Шэдар, – просто сидеть и ждать, пока девчонка станет способна выполнить нужный ритуал, было нельзя. Шорох чувствовала, как истончался иллюзорный мир, а где-то неподалеку находился Ишидан, ждущий своего часа. Зря она вообще связала книгу с Дакастой, жизнь девушки напоминала Шэдар лавину, сорвавшуюся с вершины скалы: остановить подобное никто не в силах. И теперь ее собственная участь – оказаться погребенной под неуправляемой стихией. Такой замечательный план трещал по швам, и ведьма не могла ничего исправить.
Последней каплей для Шэдар стало то, что, очнувшись, она обнаружила на девчонке столько аурных меток, сколько разноцветных флажков на ярмарочном столбе. От злости и досады ведьма чуть не прибила Дакасту во сне. Раньше на ней была только метка Асти, и Шэдар еще рассчитывала, что он все же доведет до конца начатое и увеличит глупышке магический резерв. Но теперь шанс на свободу украсили знаком смерти дети Зогарда. Когда?
