Шэдар знала о любви Ишидана к искусству магии и пылкой страсти к древним книгам, поэтому и решилась на отчаянный шаг. Она надеялась проникнуть в его личную библиотеку – там уж наверняка нашлись бы сведения о том, как выбраться из заколдованного мира книги, но и тут ее постигла неудача.
Казалось, весь мир ополчился против ведьмы. К этой мысли она пришла не сразу, а лишь тогда, когда бес рассказал о том, кто именно принес их в комнату адепток. Даже сейчас Шэдар ощущала магию Лао – степной лис пытался оставить маячок на книге, но у него не получилось. Плетение соскользнуло с узилища, Ишидан остался ни с чем. Зато кукловод не постеснялся добавить свой флажок на Мартинити. Шорох физически ощущала, как ее загоняют в угол, а становиться дичью не желает никто.
Шэдар с опаской посмотрела на беса – тот за время ее недуга превратился в настоящего тирана. Такой заботы Шорох не видела даже от наставницы, хотя старая Варга относилась к ней достаточно тепло. Хвостатому удалось договориться с Вехель, и девушка наварила для Шорох лечебных зелий, а ингредиенты купила на золотой запас, который бес старательно собирал, находясь в заключении. Ведьма на некоторое время прониклась к раздражавшему ее существу из Пекла, она знала: золото – это последнее, что он отдал бы по доброй воле.
Бес умудрился перетащить в их мир море подушек и несколько покрывал. Поскольку таким образом он о ней заботился, ведьма молчала. Чужое внимание и время она всегда умела ценить, вот и сейчас снисходительно терпела заскоки рогатого. Шэдар всерьез начала предполагать, что бес сошел с ума и перепутал ее с горой золота, которую любовно перебирал каждый свободный миг. Но потом она поняла истинную причину подобного внимания – бес попросту боялся остаться рядом с ее трупом внутри книги.
– Шэдар, попробуй.
Ведьма вздрогнула, когда у ее рта оказалась ложка с горячей кашей. Да, пищи им здесь не требовалось, но чтобы организм восстанавливался быстрее, лишняя подпитка не помешала бы.
– Вкусно, – через силу сказала Шорох. Каши она терпеть не могла, впрочем, как и заботу, вызывающую чувство слабости и уязвимости. Происшествие в парке ясно показало, насколько она беззащитна в проклятой книге, вся мощь ее магии не может пробиться в настоящий мир. Впервые за долгое время ведьма по-настоящему боялась.
– Еще хочешь? – скармливая Шэдар последнюю ложку, спросил бес. При этом он смотрел таким преданным взглядом, что ведьме стало неловко.
– Наелась, – лаконично ответила Шорох, откидываясь на подушки.
– Теперь поспишь, да?
– Угомонись, – буркнула ведьма, прикрывая глаза.
– Вот и правильно, отдыхай.
Но сон не шел, мысли в голове не желали успокаиваться.
– Может, колыбельную? – предложил бес, которого молчаливая Шэдар всегда выводила из душевного равновесия.
– А ты знаешь? Удиви меня, – усмехнулась ведьма и выжидающе уставилась на хвостатого.
Бес ничего не успел ответить. Дверь в комнату распахнулась, на пороге появились хмурый заведующий общежитием, похожий на пирата, и несостоявшийся герой-любовник, ныне декан факультета боевой магии Рантар Асти. Ведьма тут же спросила:
– Ты ничего не натворил?
– Шэдар, лапочка… – заюлил бес.
Перед глазами хвостатого вновь промелькнула вся жизнь, да так ярко, что он схватился за сердце. Оно билось, билось, билось. Воздуха несчастному не хватало, и он стоял с открытым ртом, испугавшись, что маги пришли по его душу. Бесу вспомнилась людская поговорка «На воре и шапка горит», и он на всякий случай пощупал голову – рога оказались на месте. Он осторожно посмотрел на Шэдар, но та увлеченно следила за нежданными гостями, которые деловито осматривались по сторонам. Обзор открывался на редкость удачный, Дакаста оставила книгу на столе.
– Послушайте, Асти, здесь ничего нет, бесполезно.
Бес на эту фразу Пирата усиленно закивал. Все самое ценное он давно уже спрятал в книгу, точнее, любовно зашил в подушки, на которых сейчас возлежала Шэдар. Мысленно хвостатый ее уже называл «моя злобная дракоша».
– Вы сами жаловались на пропажу мебели и постельных принадлежностей у адептов, теперь предоставьте дело поиска опытным людям, – ответил Рантар, а хвостатый стоически проигнорировал взгляд Шэдар.
Свидетелей быть не могло, Вехель всегда накладывала чары отведения чужого взора. Молодая ведьмочка оказалась весьма полезным приобретением, а главное, не корила несчастного рогатого за страсть к золоту и драгоценностям. Бес невольно покосился на Шэдар, по лицу той угадывалось, что она прекрасно понимает, какие мысли бродят сейчас в голове у Асти.
Цок. Цок.
– Стоять, – глухо приказала Шэдар. – Куда собрался?
– Шэдар, тебе же требовались удобства, – начал оправдываться хвостатый, – я же не мог пойти купить все необходимое в ближайшей лавке. К тому же бойцы застоялись. – Бес надеялся, что если он начнет нести полную чушь, то отвлечет драконицу от главного – мыслей об украденных сокровищах и того, чем это обернется для Мартинити.
– Бойцы? – недоуменно переспросила Шорох.
– Мои серые воины, – гордо произнес рогатый. – Пузо, Лысый, Крот, Бесхвостая и Шэдар.
– Ты дал крысе мое имя? – процедила ведьма. – Мое имя облезлой крысе?
– Почему сразу облезлой? – обиделся бес. – Злобной, дикой, но никак не облезлой.
От немедленной смерти его спасло лишь то, что ведьма краем глаза наблюдала за магами, продолжающими рыться в вещах двух адепток. Когда Рантар залез в ящик с нижним бельем, ведьма цинично улыбнулась и произнесла:
– А ведь давно мог сам ей выбирать любое.
Бес тут же поддержал Шэдар:
– Болван!
Дальше оба внимательно наблюдали за поисками, и чем ближе маги приближались к кровати Дакасты, тем сильнее волновался бес. Конечно, спрятанное под ней не имело большой ценности, но, без сомнения, наводило на определенные мысли. Бес схватился руками за хвост, своим судорожным мельтешением выдающий его с потрохами. Рантар нагнулся и заглянул под кровать.
– Говорите, ничего нет? – едко обронил он, доставая целый набор сильно уменьшенной мебели: стол, стулья, шкаф и много чего еще. Даже ковер обнаружился, бережно свернутый в рулон.
Бес отпустил хвост и нервно потер руки. Ведьма молча следила за спектаклем.
– Конечно, это странно, – заметил Витус, – но они девочки совсем. Играются, наверное. – Пират пожал плечами.
– Какое интересное креслице, – заметил Асти, переворачивая его. На одной из ножек виднелся хозяйственный номер. – Жаль, таких опознавательных знаков нет на драгоценностях подавшей жалобу адептки Корсы.
– Ничего не понимаю. Как адептка Корса узнала, где ее богатство?
– Фамильные драгоценности часто оплетают чарами, позволяющими отследить их местонахождение. След привел в комнату триста тринадцать.
– Но глупо воровать там, где живешь, – удивился Пират.
– Дакаста и
