— Погорца, — курсорус указал помощнику на спину уходящего быстрым шагом Лазара, а затем кивнул на эффи, — и этих двоих выпускать и впускать беспрепятственно. В остальном приказы те же.
Плайс едва заметно кивнул головой, принимая распоряжения. Мужчина круто развернулся и устремился в сторону поджидающих его десятников курсоров. Долимар повернулся к мрачному Зендору, который после недолгого колебания вышел вперед из-за спины растерянной женщины.
— Магиструс Блой, вы собираете своих сильнейших людей и приходите к месту взрыва. Через час, и ни минутой позже, вы должны быть там. Не предпринимайте никаких действий без моего приказа.
Худой эффи бесстрастно смотрел на Долимара и не двигался. У Долимара была власть. Но она не распространялась на гильдию эффи и его главу, подчинявшихся только лорду Оквусу ну и, естественно, его величеству, королю Виамару. И хоть все на площадке у башни Правосудия понимали, что в такой ситуации не до ненужного выяснения отношений, Зендор попытался воспротивиться. Безмолвный вызов едва не стоил взвинченному Долимару выбитой руки, а спесивому эффи — части зубов, но не в этот раз.
«Ты даже не представляешь, какие штуки я буду надевать на твои холеные ручки, а потом стану медленно крутить маленькие болтики на этих штучках, а ты мне будешь подпевать, — подумал курсорус, успокаивая себя мыслями о предстоящей расплате. — Дархум тебя разорви, как же сладко ты будешь мне подпевать!»
— Зендор, все для страны и Короны, — не сводя глаз с эффи, сказал Долимар, надеясь, что этот другой раз наступит как можно скорее. К сожалению, ему сейчас нужны были эффи, единственные, кто мог бы разобраться и рассказать о случившемся на месте по магическим следам в эфире. Да и мало ли что еще может поджидать их у маяка?
Долимар скорее почувствовал, чем увидел, как курсоры, те, что стояли близко к лестнице и могли услышать его слова, и его телохранители сделали шаг вперед. Неповиновение этой древней Даворской клятве считалось изменой и наказывалось слишком строго, как полноценная измена.
— Все для страны и Короны, курсорус, — медленно процедил Зендор и зашагал вниз, следом за уже исчезнувшим погорцем и Плайсом.
— Надумаешь сбежать, мои люди отыщут тебя хоть в Радэне, и тогда ты очень сильно пожалеешь о своем поступке, — вполголоса с ненавистью процедил курсорус в спину уходящему эффи. По тому, как дернулись плечи Зендора, Долимар убедился, что его слова услышаны.
Курсорус посмотрел на Листэль, которая без своего начальника выглядела еще более растерянной, а угрозы и вовсе нагнали на нее ненужного страха. Женщина повернулась и уже собиралась догонять эффи, но курсорус задержал ее, мягко ухватив за руку.
— Вы составите мне компанию, эффи Листэль. Мы немедленно едем к маяку. Продолжайте наблюдать за происходящим, доступным вашим способностям, и обо всем странном немедленно говорите мне. В остальном, я думаю, мы разберемся на месте.
Долимар галантно подал руку женщине, отчего она сперва побледнела, а потом покраснела, и увлек ее в открытую дверь башни Правосудия. Там, миновав несколько постов охраны в извилистом коридоре, проходящем мимо главных казарм курсоров, они вышли к дверям, ведущим в город. Этим входом пользовались только курсоры, несущие службу в Диссе, им же в башню попадали нарушители, которые могли представлять интерес для Короны. Воспользоваться этим проходом, чтобы попасть во дворец, мог только полный глупец или самоубийца. За все время, что башню заняли курсоры, таких не находилось. Из ворот Долимар и Листэль попали в просторный, огороженный высокой каменной стеной двор, половину которого занимали конюшни. Карета в такой час была бы слишком громоздка на переполненных улицах торгового города, поэтому курсорус остановил свой выбор на легком двухместном экипаже. Отдав необходимые распоряжения подскочившему конюху, Долимар снова погрузился в размышления, забыв о женщине. Впрочем, долго подумать ему не дали.
— Так значит, вы арестовали канцлера? — спросила эффи, смотря в сторону, туда, где в спешке подготавливался экипаж.
— Помилуй Всеединый! — искренне, по крайней мере, так показалось ему, воскликнул Долимар, чувствуя жгучее раздражение. Ему совсем не хотелось сейчас разговаривать с эффи, пусть и довольно-таки симпатичной. — Самого канцлера? За кого вы меня принимаете?
— Вы плохой актер, господин курсорус! — поджала губы Листэль, обидевшись на насмешку Долимара. — С грубыми манерами.
— До вас никто не жаловался, — пробурчал курсорус, слова женщины неожиданно зацепили его. Хотя с чего бы вдруг? Он мог приказать ей просто заткнуться и выполнять его поручения, но почему-то не захотел. Он внимательнее вгляделся в лицо женщины, отмечая круги под глазами, которые она пыталась скрыть пудрой, морщинки, залегшие в уголках рта, бледный цвет кожи на шее и усталость в глазах. Перед ним стояла следящий маг из башни Ока, а не обычная эффи, живущая в свое удовольствие. Он вспомнил один из доносов, в котором упоминалось ее имя, и решил вести себя более вежливо.
— Вы задали вопрос, на который сами знаете ответ. Что вы ожидали услышать?
— Мы, следящие маги, сидим взаперти от мира в своих покоях, заваленных магическими артефактами. Наблюдение отнимает очень много сил. После смены любая из нас падает от усталости и отсыпается сутки. Вторые сутки уходят на восстановление. А затем снова наступает пора дежурства, — голос женщины с каждым словом становился тише. — Жизнь проходит мимо нас вместе со всеми своими новостями, которые мы узнаем случайно.
Долимар с удивлением понял, что ему становится стыдно перед этой хрупкой на вид женщиной, тратящей жизнь на поддержание безопасности в столице. Стыд и совесть были непозволительной роскошью при его работе, поэтому курсорус быстро выбросил такие чувства из головы. Он знал, что она говорила правду. Знал, что магичек только трое, и это количество остается неизменным. Знал, что на этом посту эффи просто высыхали, вкладывая столько сил. Знал, что очень часто туда попадали те, к кому был неравнодушен Зендор, в подчинении которого находилась эта служба, но по каким-то причинам отказали ему в своей благосклонности.
— Я не жалуюсь, вы не подумайте! — сбивчиво продолжала эффи, руки которой начали мелко дрожать. — Но я не понимаю, чем вызвала ваше негодование.
— Моя грубость — это скорее привычка, и вы не имеете к ней отношения, — Долимар ответил резче, чем хотел. Но, в конце концов, не извиняться же ему за такой пустяк перед эффи? Хватит с нее и этого.
— Экипаж готов, господин! — подскочивший конюх услужливо поклонился. — Прошу.
Через минуту экипаж выкатился из раскрытых ворот на просторную городскую улицу. Возница громкими криками разгонял зазевавшихся прохожих, ловко разъезжаясь с другими всадниками и экипажами. Сзади скакали неизменные телохранители, готовые в любой момент защитить хозяина.
— Поезжай по краю площади! — приказал Долимар вознице. Он хотел посмотреть, что происходило снаружи стен дворца.
Ничего необыкновенного он, к своему удовольствию, на площади
