— Не знаю, как и благодарить вас, пан Юзеф, — начал было свою речь Костюшко, но Сосновский не дал ему возможности говорить дальше, а обратился к коменданту школы:
— Ну так я оставляю вам этого молодого человека, — просящим тоном обратился он к родственнику короля. — Надеюсь, что он здесь быстро освоится и в будущем станет достойным кадетом и офицером, — Сосновский внимательно посмотрел на своего протеже. — Даже несмотря на то, что юноша, ваша светлость, приехал в Варшаву впервые.
Князь всё понимал и кивал головой в знак согласия, одновременно критически рассматривая Костюшко с ног до головы. Он не мог отказать начальнику штаба литовского войска[13] и прекрасно понимал, что этот шляхтёнок никогда бы не попал сюда просто по одному своему желанию. Но раз Юзеф Сосновский ручается, что из-за этого юноши не будет проблем... Кроме всего прочего, если он уже имеет определённый уровень знаний и подготовки, то почему бы не зачислить этого молодого человека в кадеты. Ну а смогут ли ходить по одним коридорам и учиться в одном классе сын известного магната Казимир Сапега и этот Костюшко, время покажет.
Сосновский откланялся на прощание Адаму Казимиру Чарторыскому, потрепал по плечу Тадеуша и пошёл стремительным шагом по гулкому коридору вечно спешащего по государственным делам человека.
В тот же день Тадеуша Костюшко определили в класс, где он будет в дальнейшем учиться, и поселили в комнату, где уже жил Иосиф Орловский, один из вновь поступивших кадетов. И теперь Тадеуш смотрел в потолок этой комнаты, и вновь и вновь чувства радости и счастья от всего, что произошло с ним в эти дни, переполняли его разум, который ещё не совсем воспринимал реальность происходящего.
Тадеуш Костюшко быстро привык к своей новой жизни и увлечённо занимался, впитывая новые знания. Он проживал в одной комнате с Иосифом Орловским, с которым в последнее время близко сошёлся, помогая ему решать математические задачи и обсуждая простые житейские вопросы. Иосиф, так же как и Костюшко, не мог похвастаться древностью своего рода или богатым поместьем. Однако его отец долгое время служил у Михаила Чарторыского. Через ходатайство последнего, учитывая заслуги отца за прошлые годы, Иосиф Орловский попал на личное собеседование с начальником Рыцарской школы. После непродолжительной беседы молодой, хоть и не знатный шляхтич был зачислен в списки счастливчиков, перед которыми открывались хорошие перспективы для военной карьеры в армии Речи Посполитой.
Каждый прожитый в Рыцарской школе новый день приносил Костюшко новые впечатления, новые встречи и знакомства, которые не всегда были ему приятны. Конфликтные ситуации всё-таки иногда возникали между кадетами школы. Да иначе и быть не могло: по уставу школы все кадеты были на одинаковом положении. Но молодые горячие головы, разные уровни происхождения и воспитания иногда создавали между молодыми людьми ситуации, когда они готовы были хвататься за сабли и рубиться между собой до смерти на дуэли, защищая свою честь шляхтича. С одной стороны, если бы о такой дуэли узнал начальник привилегированной школы, то оба участника дуэли подлежали бы отчислению. С другой стороны, отказ от дуэли кадеты считали за трусость, и уклонившийся от защиты своей чести мог оказаться в роли презираемого своими бывшими товарищами.
В один из осенних дней Костюшко шёл с Орловским по длинному коридору здания школы, направляясь в библиотеку. Навстречу им двигалась компания кадетов из трёх человек, одним из которых был Казимир Сапега. Проходя мимо Костюшко, Сапега грубо толкнул его, задев плечом.
От неожиданного толчка Костюшко выронил учебник по французскому языку, который нёс в руке, и нагнулся его поднять. Неожиданно над собой он услышал голос Сапеги и слова, от которых кровь прилила к лицу Тадеуша.
— Смотреть надо перед собой, а не в учебник, — тихо прошипел Сапега, но эту фразу услышали не только Костюшко и его друг, но и стоящие рядом с Сапегой кадеты.
Резко выпрямившись и посмотрев на обидчика, Костюшко ответил:
— Если вас устроит, то сегодня вечером на пустыре возле монастыря. Если сможете, то возьмите секундантов.
Это был вызов. Причём Сапега не ожидал такой резкости и прямоты от этого Костюшко, который только пару месяцев назад приехал, по словам секретаря школы, из какой-то провинции.
«Ну что же, проучу шляхтёнка. Пусть будет ему наука на будущее, как связываться с магнатами. Каждый должен знать своё место», — подумал Сапега-младший, но вслух ничего не сказал, а только кивнул Тадеушу в знак согласия.
Вечером того же дня пошёл мелкий осенний, дождь. Костюшко вместе с Иосифом Орловским, набросив на плечи плащи, подходили к назначенному месту, где их уже ожидал Казимир Сапега. Рядом с ним стояли те же два кадета, которые были свидетелями возникшего конфликта. Больше никого вокруг не было видно, что способствовало сохранению тайны о происходящей дуэли от посторонних любопытных глаз, и это было на руку дуэлянтам и их секундантам.
По правилам, установленным самими кадетами Рыцарской школы, поединки подобного рода проходили на шпагах до первой крови. При даже лёгком ранении одного из дерущихся дуэль немедленно прекращалась, и обе стороны считались удовлетворёнными, а честь защищённой. Все участники таких дуэлей понимали, что может произойти если ранение окажется тяжёлым или, не дай Бог смертельным. В лучшем случае последует исключение из Рыцарской школы, в худшем — королевский суд.
Если бы Тадеушу Костюшко пришлось участвовать в подобном поединке ранее, то он наверняка был бы поражён соперником. Но к моменту этой дуэли он шёл на встречу со своим обидчиком более уверенным в своих силах. Кроме плановых занятий по фехтованию на шпагах, которые проводил в Рыцарской школе один из опытных фехтовальщиков Франции, Костюшко брал дополнительные уроки по овладению этим холодным оружием у одного из шляхтичей и за это короткое время сумел добиться неплохих результатов. Этого учителя Тадеушу предоставил по его же пожеланию из своей личной охраны Сосновский. Причём Юзеф Сосновский сделал это с радостью, так как уже в этой просьбе молодого человека он увидел его стремление достичь максимального результата не только в
