— У вас всё? — спросил король, выслушав длинный доклад Костюшко. — Так что же вы хотите конкретно от меня?
— Назначение на службу в какой-нибудь полк, а лучше в артиллерийский корпус.
— Вы женаты? — задал ещё один вопрос король. Заметив смущение просителя, король уточнил: — Вы обручены?
— Ни то, ни другое. У меня есть любимая, но её отец против нашего брака, — смущаясь ещё больше, ответил Костюшко.
Станислав Понятовский заинтересованно посмотрел на Тадеуша. Он понял, что здесь кроется интрига, а это чувство было так знакомо королю.
— Интересно, интересно... И кто же ваша избранница, и кто этот жестокий отец? — продолжал расспрашивать монарх офицера.
Костюшко оказался в сложной ситуации. Король ждал ответа. «Будь что будет», — решил он с надеждой, что король примет участие в судьбе влюблённых, а ему не придётся совершать того, о чём он договорился с Людовикой.
— Моя любимая — дочь пана Юзефа Сосновского, — выпалил он, с надеждой ожидая следующих вопросов от короля.
— У него их две. Какая из них? — последовал ожидаемый вопрос.
— Старшая. Людовика.
Станислав Понятовский с жалостью посмотрел на Костюшко. Он понимал, что вряд ли Сосновский отдаст замуж за этого шляхтича свою дочь. Помочь же Костюшко он не мог, хоть и хотел. Юзеф Сосновский был сторонником семьи Чарторыских, а давление короля на литовского магната в таком щепетильном вопросе не входило в его планы.
— А она любит вас? — спросил Станислав Понятовский из интереса.
— Любит. Наши чувства взаимны, — ответил Костюшко. По тону, с каким был задан вопрос, он догадался, что король сочувствует ему. Однако сам Тадеуш не решался просить короля стать посредником в этом жизненно важном для него вопросе.
Основная цель встречи с королём уже отошла на второй план. Разговор как-то неожиданно для обоих приобрёл совсем другое направление.
— И что же вы собираетесь делать? Ведь ваш покровитель, возможно, никогда не даст своё согласие на ваш брак, если он так уже решил? — король продолжал спрашивать, но ответ, который он услышал, огорошил его.
— Тогда мы повенчаемся тайно, и её отец не сможет пойти против воли Бога, — тихо промолвил Костюшко и опустил глаза, как провинившийся школяр.
Прямота и честность Костюшко поразили короля. Он с осуждением покачал головой, и несчастный влюблённый обречённо понял, что король не на его стороне.
— Я советую вам одуматься и не совершать роковых поступков. По законам Великого княжества Литовского за подобные действия вас могут привлечь к серьёзной ответственности. Вы даёте себе отчёт в том, что намерены сделать? — строго спросил Станислав Август Понятовский. Он искренне хотел предостеречь Костюшко от его опасных планов, и Тадеуш пожалел о том, что он доверился этому человеку.
— Я подумаю, ваше величество, — ответил уклончиво он.
— Вот-вот, подумайте, а я подумаю о вашей военной карьере, — пообещал король, и Костюшко понял, что аудиенция закончена.
Откланявшись, Костюшко вышел из кабинета со смешанными чувствами. С одной стороны, надежды на офицерский патент у него есть, но с другой — непонятно было отношение короля к его планам относительно личной жизни. Одно было ясно: Станислав Август Понятовский ничего не станет делать, чтобы помочь ему. И тем более не станет разговаривать с Сосновским, чтобы тот разрешил двум влюблённым официально и открыто пожениться.
«Ну и пусть, — упрямо подумал Костюшко. — Всё равно от Людовики я не отступлюсь», — и решительным шагом направился к выходу.
Но Костюшко ошибся в своих предположениях: разговор короля с Юзефом Сосновским состоялся а тот же вечер. Станиславу Августу Понятовскому стало ясно из разговора с Костюшко, что тот не отступится от своей цели и, если ему удастся, тайно увезёт любимую девушку наперекор воле её отца. Но если при этом беглецы будут пойманы, то по законам Великого княжества Литовского опозоренный отец может требовать от королевского суда смертной казни для этого настойчивого молодого человека. И королевский суд удовлетворит этот иск.
«А ведь жалко офицера. Столько в него вложено, и всё может пойти прахом... Умён, дерзок... Такой может пригодиться в будущем», — подумал польский король и решил поговорить с Юзефом Сосновским о судьбе Костюшко. Правда, при этом он намеревался убить сразу двух зайцев: проявить себя поборником Закона и сторонником Сосновского (или Чарторыских), а также предотвратить гибель молодого и талантливого офицера из-за глупых любовных увлечений.
В тот же день Станислав Август Понятовский пригласил к себе Юзефа Сосновского для приватной беседы. Но прежде, чем состоялся этот разговор, король взял с него слово шляхтича, что Сосновский поступит так, как попросит его Станислав Август Понятовский. Удивлённый такой постановкой вопроса, магнат обещал королю, что исполнит его просьбу.
— Я хочу, чтобы наш разговор остался тайной. Это в ваших интересах, — пояснил монарх.
После того, как он всё рассказал, король потребовал от Сосновского выполнить определённые условия. Если Костюшко всё-таки совершит то, что задумал, отец девушки обязан проявить милость в отношении дерзкого похитителя, не предавать его в руки правосудия, а отпустить его с условием, что тот немедленно покинет пределы Речи Посполитой.
Юзеф Сосновский вышел от короля с лицом, покрытым пунцовыми пятнами. Он пытался сдержать свои эмоции в королевском кабинете, но дал волю чувствам, когда сел в свою карету.
— Что стоишь, пся крев, трогай и быстрее! — рявкнул он на кучера таким тоном, что тот сразу понял, что пан «не в себе», и хлестанул плетью по спинам запряжённых вороных коней. Лошади рванули с места, чуть не задавив какого-то проходящего рядом шляхтича.
В груди Сосновского сердце стучало так, что, казалось, готово выскочить через мгновенье наружу. Сосновский потёр виски: начала болеть голова, а в глазах светлый летний день покрылся какими-то тёмными точками. В таком состоянии он находился, пока карета не доехала до дома.
«Как же он посмел, змеёныш! Я его как сына пригрел, а он...» — распалял себя Сосновский, пока свежий встречный ветер не освежил его больную голову. Постепенно эмоции стали утихать, головные боли прошли, и он стал размышлять более
