Я позволяю усадить себя на белоснежного скакуна, жующего желтую траву меж корней узловатого дуба. Мгновение — и за моей спиной вскакивает мой волшебный принц, горячо дышит на ухо. Наша встреча и его не оставила равнодушным. Я вижу это по часто бьющейся жилке на шее, по расширенным зрачкам черных глаз, по быстро вздымающейся груди.
Пусть не надеется сохранить мою честь. Он не знает, каково это — умирать девственницей, не изведав запретного плода, о котором твердят все вокруг. В этот раз окажусь умнее и не отпущу этого красавца, каким-то чудом обратившего на меня внимание. Слишком упоительно в надежном кольце его рук, слишком остро было изведать вкус его поцелуя.
Едва отъехали от места встречи, а я уже изворачиваюсь, нахожу губами его губы и улетаю в вышину наслаждения. Купаюсь в хмельном вкусе страсти. И незнакомец от неожиданности с жаром отвечает, пока, опомнившись, не отстраняет меня.
— Тише, Ева. Отдохнешь, излечишься, тогда и зацелую тебя, пока не начнешь умолять о пощаде. Сейчас же не искушай меня, не поддамся.
Трусь щекой о его шею, вырывая прерывистый вздох. Мерное покачивание, теплота бархатной ткани плаща и близость надежной мужской груди приносят умиротворение. Загоняю в самый далекий уголок сознания открытие, что я оказалась в другом мире.
Только одно остается выяснить, пока не провалюсь в сон.
— Как тебя зовут? — спрашиваю, утыкаясь носом в ложбинку чуть ниже мочки уха.
— Рейсвальд, меня зовут Рейсвальд, заколдованная дева.
ГЛАВА 12
Не раскрывайте карты раньше времени
Как сладко было провести месяц в объятиях Рейса в уединении охотничьего домика! Его свита сопроводила нас и появлялась, только чтобы пополнить припасы. Близость затянула сродни помешательству — мы не могли насытиться друг другом. Любовь вспыхнула от одного поцелуя и ярко разгорелась в огне отчаянной потребности. Рейс стал тем, что я всю жизнь искала: надежной гаванью, куда можно было возвращаться, спасаясь от невзгод. В его глазах легко было почувствовать себя центром вселенной — принц смотрел на меня как на чудо, на сбывшуюся мечту. С жадностью слушал рассказы о моей жизни, о другом мире. И ни разу, за целый месяц ни единожды не одернул меня, не приказал вести себя осторожней, не навязал свою волю. Страсть превратилась в любовь, столь глубокую, что семь лет разлуки, предательство и невеста не иссушили ее.
В тиши затерянного в лесной чаще домика мы клялись друг другу в вечной любви. Я целовала черные щекочущие ресницы, таяла в крепких объятиях. Плавилась в ощущении счастья, знакомого лишь тем, кто танцевал на краю бездны.
Клятвы о любви… Чего они стоят, если лишь одна из сторон цепляется за них до изодранного в клочки сердца? Слова, пророненные, когда смотрела в черные глаза, до сих пор жгут душу, прорастают сквозь сажу предательства зелеными ростками надежды.
Не знаю зачем, наверное, воспоминания замутили разум, но я приказала остановиться на отдых, хотя остался всего час пути. Рейсвальд спешился, поправил сбрую, подошел к телеге переброситься парой слов с извозчиком и Миком.
Я тоже привязала Маруську и застыла, не смея решиться.
Ладно, пора быть немного смелой.
— Рейс, пройдем со мной на минутку полюбоваться на осенние красоты?
Король удивленно заломил бровь, но, как всегда покорно, пошел следом, углубляясь в чащу. Под ногами хрустели ветви и шуршала листва. Грибы проклевывались тут и там алыми шляпками, усыпанными белыми пятнами. Мы шли, пока я не убедилась, что вокруг ни одной живой души. Округлая полянка, освещенная солнцем, показалась самым подходящим местом. Тут пахло прелой листвой и мхом. Вдалеке закуковала кукушка, я по привычке начала считать и оборвала себя на середине. Хватит откладывать.
— Жди, — легко толкнула Рейса в грудь в сторону векового дуба.
С нижней ветки сорвался желудь, упал на плечо короля. Мы задрали головы, увидели серое тельце белки с пушистым хвостом, удирающей на верхушку.
Он отвернулся. Время.
С трепетом позволила личине рассосаться. Ушли зеленые выразительные глаза, открыв серые, с пушистыми ресницами. Лицо округлилось, а тело, наоборот, стало худым и угловатым, как у подростка. Исчезла пышная грудь, оставляя скромную девичью, чуть поднимающую лиф, платье свободно повисло на истончившейся талии. Волосы посветлели до русого оттенка, остались длинными и густыми, полнясь магией.
Я стала собой — Евой.
Рейсвальд молчал, прислонившись спиной к дереву, спрятав руки за спиной. Только задышал чаще, и зрачки расширились. Могла поклясться — узнал.
Мать-волшебница, какой он красивый! В ореоле косых солнечных лучей, высокий, статный, с длиннющими ресницами, резко очерченными скулами и волевым подбородком. Как лесное божество, выступившее из дремучей чащи.
Я не могла оторвать взгляда от его губ. И тоже тяжело дышала, не сдерживая волнения.
Показать себя настоящую значило последовать совету Маросдили — признаться Рейсу в любви. Закончить с театром одной актрисы, играющей в могущественную ведьму. Показать, что на самом деле я неприглядная попаданка, которую его величество любил на определенном отрезке своей карьеры.
— Великолепная госпожа, мне уже знаком этот образ, — мягко признался он.
Видел? Выходит, я тешила себя иллюзиями о том, что Рейсвальд в неведении относительно моей настоящей личности, а оказывается, все это время король отлично понимал, что это незадачливая бывшая приказывает чистить псарни в отместку за разрыв отношений…
— И что ты думаешь о нем? — тихо спросила, выискивая в прекрасном лице намек на эмоции, но Рейсвальд слишком хорошо их скрывал.
— Вы прекрасны в любом обличье, темнейшая госпожа, вам идет и образ роковой красавицы, и скромной простушки…
На глаза навернулись слезы. Закрыла рот ладонью — спрятать подрагивающие губы. Пожалуй, я переоценила свои силы. Не подозревала, как будет больно под равнодушным взглядом. Он знал — и ничем не выдал себя. Не стал просить прощения за то, что бросил меня когда-то одну в таверне. Не принялся оправдываться. Нейтральная фраза о внешности, вот и весь разговор.
Наверное, подобным способом короли избегают некрасивых сцен, устраиваемых брошенными любовницами. Все кристально ясно: он помнит о нашем прошлом в охотничьем домике, для него это прожитая страница давно закрытой книги.
Я все поняла и не буду больше позориться.
