РУДАЯ стояла на краю обрыва и жалобно голосила вслед улетающей четверке, которая принесла сюда Виктора. Облегченно переведя дыхание, он чуть сбавил темп, распознав ее задумку. Услышав знакомый визг, бабочки повернули обратно, забрать внезапно ожившего детеныша. Виктор снова прибавил темп, но оступился отвлекшись на действия Рудой. Довольно сложно бежать по полю сплошь усыпанному костьми. Его падение, длящееся всего несколько минут, вылилось в опоздание. Быстро вскарабкавшаяся в сеть Рудая успешно стартовала до его прибытия. У Виктора оставалось два выхода: либо дожидаться здесь и провести разведку местности до прибытия остальной группы, или…
Еще неделю назад он выбрал бы первый вариант и был бы прав, но это было бы неделю назад. Любовь делает его безголовым дуралеем. Максимально прибавив скорости, Виктор сиганул с обрыва вслед улетающей четверке на глазах у изумленной Рудой, явно не ожидавшей здесь его увидеть.
РУДАЯ.
Бабочки принесли ее на плато. Все как она и предполагала. Довольно улыбнувшись, Ритка отправилась на беглую экскурсию. Времени у нее было в обрез. Следовало вернуться на райскую поляну со следующей четверкой. Друзья, не смотря на все их разногласия, ждут и волнуются. Да и трупов оставалось все меньше, скоро бабочкам не будет нужды летать так далеко, чтобы очистить Рай. И нужно еще всех переправить на плато. Ведь сколько дней пути, опасных переходов и карабканий по скалам с риском для жизни и всего одной веревкой, они избегнут.
Дойдя до края с другой стороны, она увидела реку далеко внизу и вполне удобные выступы для спуска. То, что надо! Хотелось захлопать в ладоши от такого везения. Ура, ура, ура! Ритка готова было сплясать тарантеллу и остановили её только две вещи, во-первых на чужих костях не пляшут, во вторых, она не умела её танцевать. Но это нисколько не помешало ей радоваться успеху.
Дело встало за малым. Вернуться обратно.
Ритка подошла к обрыву и заорала вслед улетающим бабочкам так, как это делали голодные гусеницы и Дейзи. И это сработало. Через пять минут ожидания, она забралась в сетку и плато стремительно стало уходить из-под ног. Ритка летела. Оглянувшись, она увидела Виктора, стремительно бегущего за ней. А потом этот сумашедший просто прыгнул, ненадолго зависнув над пропостью. Сердце Ритки сделало кульбит и замерло, забыв как стучать. Виктор в падении успел зацепиться за край сети, брызнул капли крови из рассеченой руки. Дракон зашипел от боли, а она пришла в себя. Подняться вверх с такой раной Виктор будет не способен, но Ритка в силах ему помочь.
Рывок и увеличение веса после отчаянного прыжка Виктора сказался на качестве полета, сбив четверку с размеренного темпа. Корзину начало трясти и раскачивать. При таком раскладе, Виктор долго не продержится, пользуясь лишь одной рукой. Пришлось Ритке, обвязав себя веревкой, чтобы не вылететь из-за болтанки за борт, скользить паучком, пробираясь к дракону и возвращаясь с ним обратно.
Оба дышали, как загнанные ящеры, крепко вцепившись друг в друга и оказавшись на дне сетки.
Чуть отдышавшись и ослабив объятья, Ритка почувствовала, как ее рот накрывают ищущие жадные губы Виктора.
Снова пиковая ситуация, снова прорыв страсти. Отклик ли это на риск, или просто невероятно острое желание, или месть за близость с Дейзи, все это она проанализирует потом, а сейчас жаркий, как солнце Пустоши, испепеляющий, как нагретый им песок, неистовый, словно песчаная буря и бесконечно глубокий, как пропасть в которую прыгнул за ней Виктор, еще один поцелуй. Они пили дыхание друг друга, словно терпкое вино, растворяясь так, что не возможно объяснить где находился один и прятался второй. Единение было настолько сильным, что каждый был готов скорее умереть от недостатка кислорода, чем прервать поцелуй. Сетку снова основательно тряхнуло, раскидав их по разным сторонам. Бабочки заходили на вираж, подлетая к Раю.
Глядя на Ритку голодным взглядом, Виктор сказал:
— Ты моя и только моя. Ничего не было этим утром с Дейзи, она просто потеряла сознание от передоза. Я помог ей добраться до лагеря.
Глядя в эти синие глаза с серебристой поволокой, Ритка почувствовала, что дракон не врет. Её душа затрепетала в предвкушении следующих слов.
— Мой дракон жаждет тобой обладать, я тебя хочу, у тебя просто нет выбора! — усмехнулся он.
Э нет, приятель! Тут ты ошибся. Выбор есть всегда и везде. Тебе ли это не знать. Ты сказал, я услышала. И сказал ты не то, что я хочу услышать от своего избранника. Я не вещь и никогда ей не буду! Вот что прочел в её глазах дракон. Виктор снова ошибся.
Сеть мягко опустилась на землю Рая и Ритка спрыгнула прямо в теплые объятья Кеннета. В ее мечущейся душе стало спокойно и уютно, словно она попала домой. Взглянув в встревоженные полночные глаза, Ритка улыбнулась и крепко прижалась к широкой груди дракона, отогревая вновь обернутое в легкую корочку льда, сердце.
Глава 21 РАДОСТИ ПОЛНЫЕ ШТАНЫ
КЕННЕТ.
Они стояли на краю обрыва и смотрели как улетают последние бабочки. Прощаться с Раем пришлось спешно. Оно может и к лучшему. Быть в твердом уме и памяти ему нравилось больше, чем в придурковатом тумане. У них важное дело, от которого зависит будущее всего драконьего рода.
Дейзи тряслась словно лист на ветру, глаза постоянно были на мокром месте. Ей не хотелось покидать Рай.
Виктор сказал, что это откат от нектара, для человечки не предназначенного. То, что создано для забавы богов, не всегда полезно человеку.
По мнению Кеннета, дракону тоже. Воспоминания, как он оскорбил Рудую своими поползновениями, до сих пор грузом лежат на его совести. Разве так воспитывала его мать?
И хотя он уже не раз попросил прощения во время болтанки при перелете на плато и Рудая его простила, этот поступок он запомнит и никогда больше не позволит затуманить себя и своего дракона подобной дурью.
Рудая. Маргарита. Каждый раз когда он теряет её из вида, то не находит себе места. Когда она возвращается, испытывает величайшее облегчение. Облегчение и невероятную нежность. В жизни, до заточения и похода, он был влюблен, испытывал сильные чувства, его снедали вожделение и страсть, желание обладать, присущие всем драконам. С Рудой все было иначе. Его охватывали спокойствие и умиротворение, словно она неотъемлимая его часть, словно он знал ее всю жизнь. Он назвал бы эту девушку подругой, но его дракон говорил об ином, о том что она близка ему, как никто вокруг.
Вечерело. Воздух заметно похолодал. Становилось зябко. Вечер в горах, это не вечер в пустыне. Пора подумать о месте для ночлега.
Рудая избегала Виктора, а тот, следуя их договору не навязывать ей свое общество, его
